Сергей Шаргунов: «Вечерний Петербург» сдавать нельзя!

Мы поговорили с известным писателем о Донбассе, Крыме и судьбе печатных СМИ

Главный редактор «Свободной прессы» писатель Сергей Шаргунов всегда в гуще событий и очень востребован: часто появляется в различных политических ток-шоу,  даже у главного интервьюера страны Владимира Познера побывал в передаче, отвечая на каверзные вопросы ведущего, и всегда открыто высказывает свое мнение. «Вечёрка» решила побеседовать с Сергеем Шаргуновым и расспросить его про Крым, Донбасс, откуда он на днях вернулся, и о судьбе печатных изданий.

— Сергей, вы часто комментируете украинские события, побывали в Крыму, не боясь, что вас внесут в черный список. Вы действительно не боитесь гнева украинской власти?
— Нет, не боюсь. Да я уже есть в одном из черных списков, начиная с  весны 2014 года, когда въехал в Крым и участвовал в тамошних событиях. После этого на каком-то дурацком  украинском сайте «Злочинець» (по-украински означает «преступник». — Л. К.)  я появился в топе среди других «злочинцев».

— То есть, с точки зрения украинских властей, вы чуть ли не главный преступник?
— Главный — не главный, но, во всяком случае, я в хит-параде «злочинцев»... Но, тем не менее, я бы с удовольствием приехал на Украину, которую люблю и хорошо знаю. Более того, на сайте «Свободная пресса» я продолжаю печатать украинских авторов, с которыми, бывает, и не согласен, но, тем не менее, кто будет писать мне с Украины, будет опубликован. Просто там есть нетерпимость к российским авторам и исполнителям — запрещены их фильмы, книги, концерты, и меня сильно удивляет, что я под это подпадаю.

— Среди ваших авторов встречаются имена Лимонова, Болдырева, Делягина, Кашина, Царева... А если  к вам попросятся «инакомыслящие» — Латынина, Невзоров, Хакамада, пустите их?
— Конечно! У нас на сайте выходили известные и раскрученные люди: Шендерович несколько раз печатался, есть статьи и других либеральных авторов, которые достаточно жесткие тексты пишут, печатаются. С тем же Невзоровым была беседа. Большинство людей, которые причисляют себя к числу прогрессивных, постоянно выступают в онлайн студии: мы каждому даем возможность высказаться. 

— Когда  разгорелась война в Донбассе, вы  туда поехали, пообщались с людьми. И сейчас опубликовали на сайте «Свободной прессы» информацию о том, какие продукты, лекарства нужно собрать для Центра первичной медико-санитарной помощи №2 Горловки, пообещали поехать...
— Я только что вернулся из Донбасса и, надеюсь, сделаю небольшой репортажик...

— А продукты и лекарства удалось передать в Горловку?
— Это отдельная акция — туда скоро поедут наши журналисты. 

— Тогда расскажите нам, что там сейчас происходит: выполняются ли на деле Минские соглашения? Чем живут донбассовцы и на что надеются?
— Я проехал по всей ДНР, был на передовой — бывает, что постреливают, бывают и потери, к сожалению. Дело ведь не только в том, что стреляют или не стреляют, а дело — в будущем: какое оно? Как дальше будут жить ДНР и ЛНР? Это вопросы тревожные — война может быть в любой момент, и нужно понимание. Но, тем не менее, многие люди не падают духом, и, конечно, прошлогодний Донецк принципиально отличается от нынешнего, потому что огромное количество людей вернулось в город, как в довоенное время. Я видел велосипедистов, ребят, катающихся на роликах, женщин с детьми... Там, кстати, сейчас рублевая зона. И хотя невысокие зарплаты, пенсии и пособия, тем не менее, они выплачиваются.

— Но как все-таки жители Донбасса относятся сейчас к остальной Украине?
— Очень тревожно, ведь уже много крови пролито, очень много пережито, очень много им выпало испытаний. Проблема в том, что украинские власти не блещут адекватностью. И люди понимают, что если на полном серьезе отдать под контроль Украине Донбасс, то тогда либо вырежут всех, кто сочувствовал Новороссии, либо будет очередная большая война. Сейчас конфликт заморожен, но все-таки хочется думать и о том, как выжить людям. Другое дело, что на самой Украине сейчас разруха, безработица, безденежье. И, как ни странно, многие уезжают, скажем, из Херсона в Донецк, чтобы хоть как-то заработать. В целом ситуация очень сложная.

— А что вас сейчас, в отличие от прошлых посещений, поразило больше всего в Донбассе?
— Очевидное оживление жизни — это бросается в глаза. В этот раз я встречался в Донецком национальном университете  со студентами и преподавателями, и меня порадовало то, что туда 1 сентября пришло очень много учащихся — больше, чем в предыдущие годы. И знаете, что интересно? Туда приезжают поступать абитуриенты из Крыма, из других российских регионов, есть ребята и с Украины. К счастью, как-то удалось наладить ситуацию с дипломами и не предавать этот вуз: те, кто заканчивают Донецкий университет, могут защитить дипломы и в российских вузах. Вообще я со многими ребятами пообщался, они умные, интересные, жизнерадостные — будут писать тексты для «Свободной прессы», рассказывать о жизни.

— Сергей, вы были в Крыму — после чего написали книгу.  Вы так быстро реагируете на события новейшей истории, что за вами даже Александру Проханову не угнаться... Не боитесь обвинений в конъюнктурности? 
— Я в свою прозу не переношу политические лозунги. Что касается Донбасса, то у меня есть такой рассказ «Свой». Я понимаю, что литература живет по своим законам, показывает сложность человеческого мира, поэтому на актуальные вещи, важные для меня, такие как воссоединение Крыма с Россией, я отзываюсь эссеистикой, публицистикой. Поэтому у меня появился «сериал» в виде статей, связанных с Крымом, его историей, борьбой крымчан за обособление, нынешним днем. 

— А вот за вашу позицию «Крымнаш» многие ли коллеги отвернулись о вас?
— Ну, меня это не страшит. Я человек совершенно в этом смысле независимый и никогда не переживал по поводу того или иного коллективного мнения. Поэтому чувствую себя легко и непринужденно, потому что главное — быть честным перед самим собой. И могу сказать, что крымскую историю с самых первых минут я воспринял так, как воспринял. 

— Люди вас воспринимают в основном как писателя, а не журналиста, политолога?
— Отчасти — да. У меня сейчас в Париже вышла книжка, в Германии должна выйти... Но, если честно, важнее для меня и интереснее те читатели, которые живут в России, вообще русские люди. Многие хотят понять, что происходит, ведь тема Крыма и Донбасса — тема демократического волеизъявления и возможности самим решать свою судьбу. Просто очень часто оказывается, что русские, в широком смысле слова, — это люди второго и третьего сорта, и они как будто не имеют права на выбор. Я считаю, что это не так. Дело не в том, что я за какую-то из сторон. Просто я, прежде всего, полон сочувствия к своим. И свои для меня — это и Крым, и Донбасс.

— Наше недавнее прошлое вы отразили в романе «1993». А сегодняшнее настоящее в какую вашу книгу войдет?
— Сейчас у меня выйдет книга в жанре нон-фикшн, посвященная Валентину Петровичу Катаеву, над которой я долго работал. Это книга о  давнем прошлом, вернее, о русском XX веке. А следом появится книга рассказов, где будет и о нашем времени, о том, что мне хорошо знакомо.

— Почему ваш выбор пал на Катаева — это ваш любимый писатель?
— Да, Катаев — мой любимый писатель. Но дело в том, что нет книги о его судьбе, а биография у него очень интересная, насыщенная. 

— Сергей, на Украине мы наблюдаем войну с памятниками — и в Киеве, и в Харькове  снесли знаменитые монументы Ленину, «ленинопад» прокатился по всей незалежной. Вы как-то сказали, что гибель государства начинается с таких вот войн... Не преувеличили?
— Я говорил о том, что топтаться по истории — это не значит выстраивать свое будущее. Проблема в том, что когда государство бесконечно борется со своим прошлым, то оно занимается самоотречением. А это тупик. Как известно, Украина в ее нынешнем виде была создана именно с подачи Ленина и  большевиков. Но проблема состоит не столько в этом, сколько в советской символике, связанной с Великой Отечественной войной, с победой советского народа... И когда мы обнаруживаем, что Бандера оказывается сильнее, чем Ковпак, это значит, что побеждает хаос, побеждает распад. И в этом смысле Украине так и не удалось за все это время создать собственную идентичность — это большая проблема. А заигрывание с исключительностью там, где все говорят по-русски, — это все интересно небольшой группе лиц. А с точки зрения мировых стандартов — это не конкурентоспособность. Страна, которая по-прежнему зависит от России, где большинство уезжающих на заработки едут в Россию, и которая при этом все время пытается нашу страну объявить главным «ворогом», — это анекдот. Но анекдот печальный, грустный, трагический по тем причинам, что было убито огромное количество людей. Это, конечно, расколотая страна, ее направляют против России, а хотелось бы, чтобы отношения были теснейшие, как у России и Белоруссии, нам ведь друг от друга никуда не деться, но пока что мы видим кровавый след тягостного умопомрачения, и нет ощущения, что морок рассеялся.    

— Сергей, сейчас в связи событиями в Сирии, либералы подняли вой: мол, это станет началом третьей мировой...
— Я полагаю, что российское руководство взвешивало ситуацию по Сирии. В любом случае, надо иметь в виду, что в мире у нашей страны практически нет военных баз. А здесь мы выходим на мировую сцену, имеем выход в Средиземное море, что соответствует нашим национальным интересам — чтобы  удержался светский режим Башара Асада. Нужна, безусловно, и антитеррористическая коалиция. И то, что мы противостоим этой чуме — головорезам, это нормально. Причем я категорический противник проведения Россией сухопутной операции в Сирии. Поддержка Россией сирийских правительственных войск с воздуха — это абсолютно нормально. В свое время Российская империя, Советский Союз проводили огромное количество операций в разных точках мира, и сейчас Россия доказывает, что она никакая нее региональная держава, как выражался Барак Обама, действия в Сирии — важная демонстрация всему миру.

— А как относитесь к тому, что хэштег такой запущен #Сириянаш? 
— Я в таких хэштегах не участвую. Вообще, я считаю, что и лозунг «Крымнаш» — несколько по-дурацки звучит. Хотя почему нет? Но, прежде всего, «Крымнаш» — это лозунг самих крымчан. Это лозунг не каких-то «колонизаторов» из России, а тех крымчан, которые более двадцати лет добивались права провести референдум на полуострове. И своим голосованием на референдуме они доказали, что желают быть в России. Сейчас все социологические опросы, проведенные европейцами, свидетельствуют о том же: более 90% крымчан говорят, что хотят быть вместе с Россией — вот в чем суть. А Сирия — это далекая суверенная страна, где у нас есть свои интересы, и мы выступаем в том числе и за активное  присутствие в акватории Средиземного моря.

— Сергей, знаю, что вы включились в процесс защиты журнала «Москва», который собираются выселить со Старого Арбата, где издание живет со дня основания, то есть  с 1957 года, причем исправно платит за аренду...
— Да, это так — мы пытаемся как-то помочь старейшему журналу.

— Не знаю, дошла ли до вас информация о том, что в Год литературы закрываются три петербургские газеты, в том числе и «Вечёрка» — остается одно платное печатное издание на весь пятимиллионный мегаполис...
— Меня всегда ужасают такие действия. Это чудовищно! Ужасно, когда закрывают издания, ужасно, что все меньше становится газетных киосков, ужасно, что сокращается количество библиотек. И вашему изданию могу пожелать держаться, крепиться. Думаю, что периодические издания, как и книги, не может вытеснить исключительно электронная продукция. Тот же ребенок не будет копаться в гаджете, чтобы прочитать то или иное произведение. Самое важное — это когда ребенка окружают книги, их можно снять с книжной полки. То же относится и к газетам. Они предназначены не только для пенсионеров, как это пытаются представить. На самом деле это не так. Я сам постоянно читаю  газеты и знаю точно, что они необходимы. Желаю вам держаться!

— Вы написали у себя на сайте, что «Москву» нельзя сдавать без боя. А «Вечерний Петербург»?
— За него тоже надо бороться: «Вечерний Петербург» сдавать нельзя!