Сергей Шнуров: Мне нравится кино, в котором нет моей музыки

Музыкант снялся в роли самого себя и подверг идею фильма трезвому анализу

В ресторане, похожем интерьерами на какой-нибудь Версаль, сидит разнообразная мажорная публика. Некоторые обсуждают какую-то, простите, хрень. Другие молча жуют. Почти все выглядят угрюмо, как с похмелья. Дамы, похожие на Дуню Смирнову и Анну Михалкову (Дуня Смирнова, Анна Михалкова), двух слов связать не могут.

На кухне в это время суетятся бессловесные повара-гастарбайтеры. Два официанта — грустный толстый и веселый тощий — решают свои любовные проблемы и ненавидят друг друга. Все остальные, в общем, тоже мечтают дать друг другу по морде. Музыкант, похожий на Сергея Шнурова (Сергей Шнуров), хочет придушить надоевшую ему арфистку.

Это не документальные съемки скрытой камерой, а новый художественный фильм Бориса Хлебникова («Коктебель», «Сумасшедшая помощь») с каким-то вампирским названием «Пока ночь не разлучит». Фактически же это — экранизация понравившегося Хлебникову очерка о ресторане «Пушкин» из журнала «Большой Город».

О том, как делался этот фильм, для чего он нужен, о жизни вокруг и о том, зачем душить арфисток, мы расспросили Сергея Шнурова.

Я не актер, я артист с большой буквы

— Можно несколько слов о вашем персонаже? Кто это такой?
— Это я. 

— И арфистку вы правда хотели убить?
— Ну нет, не хотел. Хотя действительно в «Пушкине» была такая вот арфистка... 

Арфистки — не женщины. Я всегда это чувствовал. И вообще с ними все непросто. Я уже после фильма узнал, что у арфисток средняя продолжительность жизни — 90 лет! И как после этого к ним нормально относиться? 

— А у рок-музыкантов?
— У хороших, как известно, 27 лет. Плохие живут подольше.

— Вас все время зовут в кино изображать самого себя. Не надоело? Может, хочется в следующем фильме сыграть какую-нибудь совсем другую жизнь?
— Вообще-то нет. Я все-таки не актер, я Артист — с большой буквы, конечно. 

Актеры — больные, довольно слабые люди. Я бы не хотел быть таким.

— Ну тогда в качестве режиссера хотели бы что-то сделать?
— Тоже нет. Это долгий, кропотливый труд. Мне не хватает терпения на такое. Потом, у меня достаточно странные вкусы. Если в фильме нет роботов и инопланетян — мне не очень понятно, зачем такое кино.

— А по-настоящему в жизни хочется что-то изменить?
— Я настолько широко и интересно живу — что и тут, пожалуй, тоже нет.

— Правда ли, что вы согласились сняться без гонораров?
— Правда. Во-первых, потому, что мы друзья с Хлебычем. И потом, я же сам напросился сниматься. Напроситься, а потом еще требовать гонорары — это как-то очень по-депутатски, по-московски... Я денег никаких не жду.

— Ну а почему вы напросились? Чем вас так привлек проект?
— Это исторический фильм. Первое кино Хлебникова, в котором есть настоящее насилие.

— Сколько шли съемки?
— Пару ночей... кажется. Я пил и помню не очень хорошо.

— Как же вы играли подшофе?
— В этом и состояло мое мастерство. Я пьяный сыграл трезвого.

Пить и рассказывать истории

— Ваша музыка в фильме есть?
— Это как раз тот редкий фильм, где ее нет. И слава богу. Мне в последнее время такое кино нравится все больше и больше.

— А вашим партнерам как игралось? Они-то как раз слабые больные актеры, им было, получается, тяжело.
— А там сценария не было. Была импровизация. Нужно было пить и рассказывать истории. Это у моих партнеров, они же собутыльники, прекрасно получается. Наверное, такого кина больше и не будет.

Это не было работой. Это было приятное времяпре­провождение в кругу приятелей и друзей. Все происходило в реальном времени, как в жизни. Еды в ресторане нам не давали... Помню, что водку брал в магазине. 

— Получается, что это фильм «по реальным событиям». А вообще — какой смысл московской тусовке снимать фильм про самих себя? В чем тут художественное величие?
— Есть такой экспериментальный «Театр.doc» — документальный театр. «Пока ночь не разлучит» — это киноэксперимент в том же русле. Скорее всего, это просто фиксация того, что существует. Не знаю, есть ли там какая-то ценность или художественный посыл. История покажет.

— Что-то подобное могло ли произойти в Петербурге?
— Наверное, нет. Москва — это уже мегаполис. А Петербург — это по-прежнему город.

— А у вас нет ощущения, что эта эпоха, которая зафиксирована в фильме, — что-то, что скоро кончится? И потом вы будете только вспоминать об этих временах?
— К счастью, любые эпохи рано или поздно заканчиваются. Мне сегодня уже говорили, что фильм скорее о 2000-х, чем о 2010-х. А по-моему, мы еще никуда не вылезли из 90-х.

— Насколько вы комфортно ощущаете себя в таких роскошных местах, как ресторан «Пушкин»? Вот Борис Хлебников, говорят, жаловался, что ему там сначала было не по себе...
— Борис — демократ, а я — республиканец. Мне хорошо везде.

Чтобы думать, нужно молчать

— В фильме вы не только арфистку, вы и всех остальных как-то не очень любите. Почему? Что вас больше всего бесит?
— Сейчас появилось идиотское слово «выбешивает», непонятно откуда. Так вот, меня не «выбешивает», а именно бесит... То, что язык не выражает никаких мыслей. Они отсутствуют. Люди говорят, потому что говорят. Новая картезианская формула XXI века — «Я п...зжу, следовательно, существую». Это все появилось благодаря «Дому-2», благодаря блогам, в которых нужно бесконечно давать свое мнение по любому поводу.

Теперь мысли не успевают накапливаться. Чтобы были мысли, нужно думать. Чтобы думать, нужно молчать. А люди не молчат.

Если у меня есть мысли — тогда я говорю. Как сказал мой приятель-финн, «если нечего сказать — молчи». Гениально.

— Ну вы все-таки назовите три причины, по которым фильм стоит посмотреть.
— Пожалуйста. Во-первых, безработица в России. Делать нечего, так что смотрите фильм. Вторая — наступление холодов. Их лучше переносить в теплых помещениях, так что идите в кинотеатр. И третья — в этом фильме есть драка.

— Какую, по-вашему, фильм должен вызвать у зрителя эмоцию?
— Я не думаю, что от просмотра должен случиться какой-то катарсис по Аристотелю. Скорее чувство, о котором спел еще Владимир Семенович Высоцкий: 

«И ни церковь, ни кабак — ничего не свято! Нет, ребята, все не так, Все не так, ребята!»

— А что значит название картины?
— Сейчас же 2012 год! Тут заложен глубокий апокалиптический смысл.

— Вы задумывались, что произойдет дальше с героями фильма?
— Я думаю, что они отправятся в ночной клуб. А завтрашний день будет таким же, как вчерашний.

Честно говоря, слушать рассказ Сергея Шнурова о картине интереснее, чем смотреть ее саму. «Пока ночь не разлучит» распадается на множество отдельных... осколков. Сказать что это «новеллы», как было бы у Тарантино, — не получается. Осколки эти почти бессюжетны. Наблюдать за их героями тяжело и попросту скучно. И действительно, даже финал, в котором все оборачивается армагеддоном и мордобоем, не приносит катарсиса.

А с другой стороны — ведь это свидетельство глубокой внутренней правды фильма. В этом ресторане, в этой эпохе все так и есть: неприятно, тоскливо, похмельно, скучно, злобно, безысходно. И дело действительно идет к бессмысленной драке без победителя. А пока можно еще хлопнуть по рюмашке.