Газета выходит с октября 1917 года Friday 29 марта 2024

Сон — это маленькая смерть

Выставка английского скульптора Генри Мура, открывшаяся в Эрмитаже, приурочена к двум памятным датам: Дню Победы Советского Союза над фашистской Германией и окончанию блица — бомбардировок Лондона, которое в Англии отмечают 10 мая

Выставка английского скульптора Генри Мура, открывшаяся в Эрмитаже, приурочена к двум памятным датам: Дню Победы Советского Союза над фашистской Германией и окончанию блица — бомбардировок Лондона, которое в Англии отмечают 10 мая 

В Эрмитаже уже сложилась традиция показывать работы современных скульпторов под открытым небом, в Большом дворе. Здесь стоял, повергая в ужас страдающих арахнофобией, громадный паук Луизы Буржуа. А прошлым летом — скульптура самого модного нынче художника Аниша Капура. Теперь пришел черед Генри Мура. 

На третьем этаже Зимнего дворца, рядом с залами импрессионистов и постимпрессионистов, можно увидеть еще три муровские скульптуры, в том числе «Падающего воина». Но самое главное — 78 его графических листов из цикла «Рисунки в убежище». 

Этот цикл был создан во время так называемого блица — периода массированных бомбардировок Лондона, продолжавшихся с 7 сентября 1940-го по 10 мая 1941 года. За это время половина зданий Лондона превратились в руины. 

Одна бомба попала прямо в Букингемский дворец. Королевская семья — Елизавета и Георг VI (тот самый, которого весь мир вспомнил вновь после фильма «Король говорит!») — уцелели чудом. Но королевская чета наотрез отказалась покидать город, став для страны символом сопротивления нацизму.

Генри Мур, который сначала отказывался от предложения стать официальным военным художником (как-никак он был склонен к абстрактным формам и чурался реализма), пересмотрел свое решение 11 сентября 1940 года. В тот день он возвращался домой в метро по Северной ветке и увидел на платформе лежащих людей. Это напоминало чистилище. Закутанные в одеяла фигуры, тесно прижавшиеся друг к другу, были словно призраки из Аида. И он понял, что обязан сделать увиденное достоянием истории. 

Рядом с циклом Генри Мура выставлены рисунки Александра Никольского, созданные в блокаду в Эрмитаже, в подвале, где располагалось знаменитое бомбоубежище № 3, находившееся под Итальянскими просветами. Здесь выживали в ледяном аду блокадного Ленинграда сотрудники Эрмитажа, по каким-то причинам не уехавшие в эвакуацию. 

Альбом Никольского фигурировал в качестве обвинительного документа на Нюрнбергском процессе, когда место свидетеля занял директор Эрмитажа Иосиф Орбели. Адвокаты военных преступников — адвокаты дьявола — пытались сбить с толку Орбели, говоря, что он, мол, не артиллерист и не может утверждать, что целью обстрелов был именно Эрмитаж. Ответ академика Орбели вошел в историю: «Я никогда не был артиллеристом. Но в Эрмитаж попало тридцать снарядов, а в расположенный рядом мост — всего один. Я могу с уверенностью судить, куда целились фашисты. В этих пределах я — артиллерист!» 

Блокадный альбом Александра Никольского, как и «Рисунки в убежище» Генри Мура, — это свидетельства художников, которые донесли до потомков правду о войне. 

 

Мэри Мур: Моя профессия — быть дочерью своего отца

Выставку открывала дочь великого скульптора Мэри. Кстати, ее мать, жена Мура Ирина Радецкая, была родом из Киева. Мэри ответила на несколько вопросов «ВП».

— Ваше детство прошло в окружении скульптур. А вы получили образование как скульптор или просто художественное образование?

— Уже в 12 лет я решила, что не буду скульптором. Потому что я никоим образом не смогла бы стать таким же великим скульптором, как мой отец. А художником второго или третьего сорта я быть не хотела. 

— А кем все-таки по профессии вы стали?

— Моя профессия — быть дочерью своего отца (смеется). 

— Стиль искусства Генри Мура весьма отличался от единственно допустимого в СССР — социалистического реализма. Каковым было отношение Мура к Советскому Союзу после войны?

— Нас посещало немало русских советских поэтов тогда — Вознесенский, которого я помню очень хорошо, а еще другой ваш большой поэт, Евтушенко. Нас часто посещали русские гости такого толка. И я уверена, что мой отец понимал ситуацию в Советском Союзе. Думаю, что он оглядывался назад, на всю советскую историю. Впрочем, со мной он это обсуждал мало. 

Зинаида АРСЕНЬЕВА. Беседовал Борис Оськин. Фото Бориса ОСЬКИНА
↑ Наверх