Светлана Сурганова: Русский рок на «танцевальность» претендовать никогда не будет

А поэзия переживает сегодня ренессанс

На днях в свет вышла первая книга авторства известной представительницы русского рока Светланы Сургановой под названием «Тетрадь слов».
«Вечерний Петербург» встретился со Светланой и поговорил с ней не только о ее писательском дебюте, но и о театре, поэзии, музыке и даже о политике.

Презентация книги — вроде бы дело простое: вышел, рассказал, подписал пару экземпляров… Но только не в том случае, если вы — звезда русского рока! Зал Дома книги был забит до отказа, разномастная молодежь, от хиппи до готов, сжимая в руках по нескольку заветных томиков, терпеливо стояла в очереди за автографом. Хотя, судя по ароматам, кто-то все же по-тихому умудрился «заложить за воротник». Действо растянулось на два часа с лишним, но все же Светлана нашла силы пообщаться и с нами.

— Вышла ваша первая книга. Какова история ее появления?
— История этой книги началась лет двадцать назад. Тогда, в возрасте 14 — 15 лет, в пору дневников и первой влюбленности, я не могла и предположить, что исписанная тетрадь, полная каких-то дум и метаний подростка, в итоге примет вид хоть и милого, ласкового, уютного, но полноценного печатного издания. В предисловии для читателя я написала, да и вам скажу, что не считаю полученный продукт книгой, это тетрадь, тетрадь слов. Называйте как хотите: хоть ежедневником, хоть судовым журналом, но здесь есть все, чего нет в обычной книге, — например, широкие поля, на которых удобно делать и заметки, и дневниковые записи. Нас с детства всех приучали бережно относиться к книгам — только попробуй посадить жирное пятно или что-то написать. Я же решила опровергнуть это заблуждение! Ведь я считаю, что книги созданы для того, чтобы с ними общаться: пометки на полях, мысли — все это имеет право на существование.

— Я так понимаю, книга изобилует большим количеством очень личных переживаний. Не сложно ли было выносить их на суд общественности?
— Я к этому очень просто отношусь: эмоция существовала, она прожила себя «от и до», и фактически она мне больше не принадлежит, она находится во владении того человека, кому была адресована, она уже успела стать частью космоса, частью творчества. И знаете, мне за мои чувства не стыдно. И мне не жалко этим делиться с кем-то — ведь все прожитое навсегда останется со мной.

— Какое место в современном мире занимают такие понятия, как поэт, поэзия?
— Мне кажется, что у нас наступает эпоха ренессанса: к поэзии как таковой значительно возрос интерес — собираются залы, клубы, проходят поэтические вечера. Есть слово, есть его новые формы, живые интонации и рефлексия времени.

— В середине девяностых один западный критик обронил фразу относительно русского рока: «На Западе пляшут под ритм, а в России под слова!» Хорошо ли, что у нас лирика на первом плане, или же нужно стремиться к «мировым стандартам»?
— По всей видимости, здесь играет базовую роль качественное различие менталитетов, в зависимости от которых расставляются приоритеты: ритмическая основа или интеллектуальная нагрузка. Русский рок, наверно, на «танцевальность» никогда претендовать не будет, он выполняет совершенно другие задачи — видимо, русской душе просто необходима смысловая, душевная, духовная составляющая. В этом-то качественное отличие, сложность и прелесть нашей рок-музыки. Ведь помимо всего над  ней можно задуматься, она вызывает мысли и чувства. По-моему, это классно.