Таисия Игуменцева: Я не совсем киношный человек

Молодой режиссер открыла тайну ее появления в Канне и успеха в конкурсе короткометражек

На Каннском фестивале в конкурсной программе студенческих фильмов победила Таисия Игуменцева с короткометражкой «Дорога на...». К премии прилагается 15 тысяч евро. Вдобавок победа гарантирует, что первый полнометражный фильм Таисии возьмут на Каннский фестиваль автоматически.

 

Чтобы поразить жюри, не пришлось выдумывать какой-то высоколобый арт-хаус. В фильме Таисии рассказывается несложная история о молодом человеке, продавце в магазине необычных товаров. Вся примечательность молодого человека — в том, что он любит по вечерам, одевшись в шикарный костюм, выйти во двор и кричать матом. Не благим, а просто матом.

Теперь благодаря картине «Дорога на...» мы знаем, кто именно и зачем так страшно кричит иногда у нас во дворах.

А буквально за день до отъезда режиссера на Каннский фестиваль мы встретились с ней на филологическом факультете СПбГУ, где фестиваль «Послание к Человеку» устроил свой киноклуб и показал картину «Дорога на...». 

Мы побеседовали о кино и о жизни. Тогда еще, разумеется, о победе никто не знал и даже не думал. Но, может быть, из нашего разговора и читателю станет ясно, что именно покорило каннских судей.

Я — любитель

— Где вы учились?
— Во ВГИКе, на режиссерском.

— То есть все к тому и шло?
— Ну, «к тому» не у всех идет, если вы про Канн...

— Нет, я имею в виду, что в кинемато­граф вы не случайно попали. Не любитель, а профессионал…
— Вообще в каком-то смысле я любитель. Несмотря на все образование — я любитель. 

— Дело именно в любви? С детства?
— Ну нет. Мне кажется, в шесть лет невозможно сознательно хотеть стать режиссером.

— А с чего же тогда все началось? С какого фильма?
— Это вообще не связано с любовью именно к кино. Я не совсем киношный человек, никогда кинематографом не болела, от него не фанатею и заниматься этим постоянно не собираюсь. Люблю, когда люди расширяют свой кругозор, а не сужают, учась в институте. Если взять наших студентов-кинематографистов, порой с ними и поговорить не о чем, кроме как о кино. Я считаю, что такой болезненный фанатизм — это плохо.

— То есть вы в дальнейшем не хотите заниматься обязательно кинематографом?
— Нет, я хочу работать в кино. Но я — интересней. Я могу говорить не только на эту тему. Не могу сейчас объяснить, что шесть лет назад заставило меня поступить во ВГИК. Надо было спросить меня тогда. Творчества, что ли, какого-то хотелось. Вообще я думала стать хирургом.

— А есть что-то общее между хирургией и режиссурой?
— Как режиссер — главный на площадке, так и хирург — главный в операционной.

Многие пришли узнать секрет успеха.

— Когда вы сняли это кино?
— Закончила снимать в сентябре 2011 года.

— Но это не первый ваш фильм?
— Для меня это самая взрослая работа. Поэтому я всем говорю, что первая. На самом деле у меня есть несколько других фильмов. Я их вам не назову, вы их нигде не посмотрите и ничего про них не услышите.

— А на конкурсах они что-нибудь брали?
— Участвовали. Они победили на конкурсе... не скажу, на каком. До этого я работала в документальном кино.

— Так это же совсем другое дело. Как же вы так переквалифицировались?
— До художественных фильмов надо было дорасти.

— Они, вы считаете, выше, чем документалистика?
— Безусловно. В документальном кино сюжет может рождаться сам собой, по ходу съемок. Можно хоть сейчас выйти на улицу и снимать его. А в художественном — вы закладываете какой-то свой смысл, свою историю, основываясь на личном опыте. Я считаю, что вообще рано идти в кинематографический институт после школы. Мне повезло: у меня случилось некоторое количество душевных ран, и к концу пятого курса появился опыт. Который я и выразила в этом фильме. 

— Душевных ран?..
— Ну да. Кино получилось очень искреннее. Все эти надрывы — их же так просто не выдумаешь. 

 

— Алексей Учитель — ваш педагог?
— Да, он мой мастер. Он принимал участие в монтаже фильма.

— А с Канном никак не помогал? Не замолвил словечко?
— Да как он мог помочь? Никаких словечек. Зря все думают, что это мы всех купили. Мне смешно, когда меня спрашивают: «Сколько ты заплатила?» Какой смысл делать такое? У Каннского фестиваля все-таки есть свой статус. Это международное событие А-класса.

— И что сказал Алексей Ефимович, когда узнал, что вы едете в Канн?
— «Поздравляю».

— Вообще это очень лихо. Вот вы говорите: «Я — не киношный человек» — и вдруг едете на Каннский фестиваль…
— Это чистая случайность. Все были крайне удивлены. И в том числе я. Заявка моя была отправлена на месяц позже дедлайна. И к тому же была отправлена не от ВГИКа. Обычно-то институт выделяет ограниченное количество одобренных им работ и отправляет туда.

— А вы прямо от себя отправили?
— Да. Я взяла и нагло отправила им анкету. «Каннский фестиваль? Почему бы и нет!» Через какое-то время мне оттуда звонят и говорят: «Вы опоздали. От ВГИКа уже все прислали! Вы вообще кто такая?» Тут я пытаюсь им доказать, что я тоже кинематографист и право имею. Они обсуждают в течение дня этот вопрос. И вечером приходит поздравление: «Спасибо большое за такой искренний фильм, полный юмора...» Программа у них уже была сформирована, а мой фильм им пришлось отсмотреть отдельно. С этим мне повезло.

— Что-то предвкушаете от встречи с Канном? (Напоминаем, интервью взято накануне кинособытия — прим. ред.)
— У меня паника. Это же не отдых на Лазурном берегу, а очень большая работа. Мы представлены в двух павильонах. Нужно будет курсировать между ними, постоянно принимать пресс-конференции. Так что не стоит думать, что это как на «Кинотавре» — «оторваться на пляже с кинематографической тусовкой». Придется держать марку, каждый день вставать в девять утра...

— ...О Господи!
— Да. Для меня уже составлено личное расписание.

— В этом году на конкурс короткометражек в Канны прислано более тысячи работ. Отобрано из них пятнадцать: из Японии, России, Румынии, США, Франции. Есть шанс?
— Нет, шансов нет. Я читала аннотации к другим картинам. Любят в Канне социалочку...

— А у вас не социалочка? Вы в интервью говорили, что это фильм об одиночестве молодого человека в большом городе...
— Мало ли, что я говорила. Я всегда стараюсь говорить разное. А все копипастят одно и то же. Это — комедия. Это фильм о любви.

— Скажите честно, то, что там ваш герой орет матом на всю улицу, — это в фильме главное?
— Да нет же! Когда какие-нибудь журналисты краем уха слышат, что «там матом ругаются», сразу выдумывают, что это такой образец «современного искусства»...

— Ну а что? Ругаться матом во дворе — вполне приемлемая метафора современного искусства...
— При столкновении этой матерщины и игры героя актера Сергея Аброскина возникает очень смешной эффект. Поэтому, когда вы посмотрите фильм, — поймете, что это комедия. А то, что он матерится, — это своего рода концепт.