«Там был Довлатов...»
Завтра исполняется 70 лет со дня рождения писателя
У Даниэля Дефо Робинзон на необитаемом острове, прогуливаясь в одиночестве по берегу, вдруг натыкается на след босой человеческой ноги. И впадает в крайнее изумление, даже в ужас. В ужас я не впадаю, но удивляюсь всякий раз, когда замечаю нематериальные следы Сергея Довлатова, оставленные на берегах нашего обитаемого острова — Петербурга. 3 сентября ему исполнилось бы 70 лет.
Казалось бы, чего изумляться, раз он жил в том же самом городе. Правда, город поменял название, и страна уже другая — все это случилось уже после смерти Довлатова в 90-м году. И вообще последний раз его нога оставляла здесь след в 78-м, больше 30 лет назад.
Но следы все такие же четкие. Такое ощущение, что ходишь с Сергеем Донатовичем где-то бок о бок и есть вполне реальный шанс встретиться с ним где-нибудь на Невском или на прилегающих улицах.
Фото: Натальи ЧАЙКИ
С фокстерьером и бутылками
На филологическом факультете СПбГУ я, правда, не учился — но так же, как и Довлатов, ходил туда общаться с девушками. Довлатов проучился здесь два года до ухода в армию и уже больше сюда не вернулся — поступил на журфак.
Проходишь по Малой Морской — и вспоминаешь, что именно сюда, в травмпункт на тогдашней улице Гоголя, отвезли лирического героя Довлатова после того, как он был бит «рослыми парнями». Неизвестно, было это или нет. Довлатов был все-таки боксер.
А на Стрелке Васильевского острова приходит на ум, что здесь Довлатов — и это совершенно достоверно — действительно играл царя Петра I в незаконченном фильме. Можно весь центр города завесить табличками на эту тему.
И это касается не только Петербурга. Приезжая в Пушкинские Горы, обнаруживаешь с изумлением, что чувство меланхолии, которое там рождается, совпадает с довлатовской тоской «Заповедника». Довлатова в Михайловском ничуть не меньше, чем Пушкина.
Или можно не ездить далеко. Подкараулить Довлатова на улице Рубинштейна, у бывшего доходного дома номер 23, — там, где он обитал большую часть своей жизни, с 1944-го по 1975-й. Дом все такой же, полон чувства благородной старины, и даже коммунальная квартира 34 осталась точно такой же коммуналкой. Только мемориальная доска, висящая на доме, расставляет все по местам.
Рубинштейна, 23. Этот адрес сегодня известен каждому умеющему читать по-русски. Фото: Натальи ЧАЙКИ
Хотя мне как-то раз довелось встретиться с писателем на пороге его собственного дома. Вернее, мне случилось самому, так сказать, побыть им. Примерно как сам Довлатов играл царя Петра.
Снимали передачу «Культурный слой», как раз про Сергея Довлатова. Собирали материалы. Фотографий оказалось множество. А вот с видео вышел прокол: не было ни одной пленки того времени с Довлатовым.
Решили заполнить эту лакуну, досняв кое-что самостоятельно. Не то чтобы совершить подлог — боже упаси. Просто снять художественно, как Довлатов выходит из своего парадного, с авоськой, полной пустых бутылок, и с фокстерьером Глашей на поводке — отправляется сдавать стеклотару. Его таким запомнили очень многие.
Нужен был кто-то, более-менее подходящий по экстерьеру — рост, комплекция, цвет волос.
И одна знакомая, работавшая на передаче, вспомнила про меня. Тогда я больше смахивал на молодого Довлатова. Сейчас бы, может, уже и не подошел.
Меня пригласили. Я не смог, конечно, отказаться. Хотя был тогда совсем молод, необразован и даже Довлатова почти не читал. Но уважение к нему уже питал.
Мы зашли в соседнюю рюмочную и довольно долго там находились. Съемочная группа подготавливала технику. Я проникался своей ролью и одевался в приготовленный для меня костюм.
Иной раз Довлатов выходил на улицу и в халате, эпатируя жильцов. Но это, конечно, летом. А передачу снимали зимой. Поэтому мне было выдано серое пальто, какая-то невообразимая ушанка и авоська с бутылками. Фокстерьер, исполняющий роль довлатовской Глаши, был приведен сюда же, и мы довольно быстро нашли общий язык.
Перед съемками меня стали учить правильной довлатовской походке. По воспоминаниям друзей, он шагал довольно смешно: одну ногу поставит, другую. При этом еще надо было и чуть подпрыгивать с носка. Но у меня, на счастье, примерно такая же дурацкая походочка, так что было не очень трудно.
Я встал во дворе дома, у парадного. Оператор замахал: давай иди, мол. И я зашагал, старательно подскакивая. Бутылки звякали. «Глаша» послушно семенила рядом. Мне снова махнули, и я остановился.
Не то чтобы за эти секунды я перечувствовал тысячу эмоций, преклонился перед величием момента и проник в самую глубину гениальной довлатовской души. Скорее наоборот: я понял, что в глубину за Довлатовым лезть не надо, что он — здесь, на поверхности, как и всегда.
На фоне небоскребов
— Я встречал Сергея Донатовича во многих местах города — в гостях у кого-нибудь, на улице... — говорит Яков Гордин, главный редактор журнала «Звезда», историк и литератор. — Но наиболее ярко помню нашу встречу летом на Невском. Был очень яркий солнечный день. Я его увидел издали, возвышающегося над толпой, в рубашке и в джинсах. Мы с ним встретились посередине Аничкова моста. Почему-то зрительно зафиксировался именно этот случай.
А другая встреча — американская. Мы с женой в 90-м году были в Штатах. Гуляли с Сергеем Донатовичем по Бродвею. Довлатов на фоне небоскребов — это, конечно, незабываемая картина.
Я слушаю Якова Аркадьевича и понимаю, что вот тут-то след и теряется. Довлатов улетел в Америку, а мы остались тут, в Петербурге.
Валерий Попов, писатель, знакомый Довлатова, недавно издавший о нем книгу в серии «ЖЗЛ», говорит: «Я думаю, свою прозу он дожал в Нью-Йорке, когда Америка взяла его своей железной рукой. Здесь его никто не воспринимал всерьез...»
Так что же, Ленинград оказывается просто первым шагом, только трамплином для взлета? Или просто мир раздвигается, становясь при этом одинаково бесприютной сценой — что Америка, что Россия? Подмостками для героев Довлатова — да и для самого автора, видимо. Не все ли равно, где гулять с фокстерьером?
Щи из салата
— Мы с Довлатовым дружили с того момента, как он приехал в Америку, — рассказывает Александр ГЕНИС, писатель, друг Сергея Донатовича, выпустивший книгу «Довлатов и окрестности». — И я нес его гроб к могиле.
У Довлатова есть свое место в Нью-Йорке. Это 108-я улица в Квинсе. Надо сказать, что Квинс — очень бездарный район с точки зрения достопримечательностей. Это такая бесконечная пустыня, заполненная домами.
Там даже дорогу найти невозможно, потому что все улицы не отличаются одна от другой.
108-я улица ничем не отличается от 107-й. Но там был Довлатов, и в этом ее примечательность.
Там он каждый день выгуливал свою собаку. Зайдет в русский магазин, возьмет ветчины, конфет. Его все там знали и помнят до сих пор.
Сергей говорил: «Я очень удивляюсь, когда меня узнают на улице. Но я еще больше удивляюсь, когда меня не узнают на улице!»
Довлатовское место и сейчас осталось тем же. Его жена Лена живет по-прежнему в той же квартире. На его письменном столе так и лежат рукописи, сценарии для радио.
Довлатов в Нью-Йорке никуда не ходил. Ему вообще была глубоко неинтересна вся материальная культура. Он клялся, что никогда не был в Эрмитаже, что в театре никогда не забирался дальше буфета.
При том что сам он был художественно одаренным человеком. Он прекрасно пел, например. Очень хорошо рисовал, был отличным иллюстратором. И даже готовил отлично.
Как-то он, выпив, перевернул кастрюлю щей. И в ответ на попреки сварил другую кастрюлю — правда, не из капусты, а из салата. Кстати, ничего получилось.
Все это Довлатов умел делать, но не ценил. Его не интересовал даже пейзаж — а ведь все литераторы вроде бы любят писать о природе.
Как-то мы делали журнал и сказали ему: давай выйдем на улицу, съедим бутерброд на природе. Что мы все время сидим под крышей?
Выйдя на улицу, Довлатов сказал: я не могу функционировать, когда кругом не накурено.
Так что его взаимоотношения с культурой были не такими, как у других писателей. Его интересовали только люди. Причем не то, что люди говорят, — а то, о чем они проговариваются. Он все время сидел в засаде, ждал, когда что-нибудь смешное произойдет и кто-нибудь что-то ляпнет.
Я все время, натыкаясь на свое имя в записных книжках, думаю: не помню, чтоб я такое говорил. На меня вроде бы непохоже. Но с другой стороны — все-то остальные у Довлатова на себя похожи!
При этом все забавности не делали из него юмориста. Юмористов он ненавидел. И очень обиделся бы, если б его зачислили в эту категорию. Он считал, что юмор — это философия, а не развлечение. И им надо пользоваться очень и очень уместно.
Однажды мы с Петей Вайлем написали смешные мемуары о газетной жизни. В газетах же всегда происходит что-нибудь смешное. Дали Довлатову прочесть.
Он ушел в другую комнату, и было слышно, как он там ухает, хохочет. Мы раскраснелись от радости, думая, что он сейчас будет нас хвалить. А он выходит и говорит: дерьмо это все, не надо так. Мы спрашиваем: что же неправильно? Ты же так смеялся!
Он говорит: вы разбазарили юмор.
У Довлатова юмор всегда располагается стратегически. В его лучших вещах смех появляется там, где страшно. И тут Сергей не оригинален: он идет следом за Шекспиром. Трагедия без юмора — это чернуха. То, кстати, чем грешит русское кино и литература.
Тогда как юмор и трагедия должны быть рядом. Как в «Гамлете». У Довлатова шутки появляются там, где люди умирают. И юмореска превращается в классику. Вот как в рассказе «Чья-то смерть и другие заботы»:
«— Жил, жил человек и умер.
— А чего бы ты хотел?»
206-й школе повезло — ее окончил сам Сергей Довлатов. Фото: Натальи ЧАЙКИ
В 60 — 70-е годы прошлого века «Лениздат» был не только центром издания книг и газет, но и местом притяжения всех лучших журналистских и интеллектуальных кругов Ленинграда. Здесь мама Сергея Довлатова Нора Сергеевна много лет проработала корректором, и молодого Сережу частенько можно было встретить в узких коридорах издательства. Уже тогда ему были узки не только коридоры, но и, казалось, улицы города и сама Фонтанка.... Фото: Натальи ЧАЙКИ
Музей Анны Ахматовой в фонтанном доме
Довлатовские дни
2 сентября, пятница
10.00 — Вторые Довлатовские чтения. «Городская культура начала ХХI века: итоги или перспективы?»
17.00 — презентация книги Сергея Довлатова «Жизнь и мнения: избранная переписка».
Ведущий — Андрей Арьев.
3 сентября, суббота
11.00 — 17.00 (галерея «Сарай») — демонстрация фильма «Сергей Довлатов — уже история» (реж. — Е. Поротов).
22 сентября, четверг
12.00 — читаем Довлатова. Демонстрируется фильм «Сергей Довлатов — уже история» (реж. — Е. Поротов).
23 сентября, пятница
18.00 — презентация первого комментированного издания Сергея Довлатова «Собрание в сборниках». Вечер ведет Игорь Сухих.
