Татьяна Догилева: Главных ролей я больше не играю
Знаменитая актриса рассказала «ВП», как относится к антрепризному театру, современным режиссерам, телешоу и прогулкам по лесу
15 сентября в ДК «Выборгский» состоится премьера спектакля «Падшие ангелы» в постановке народной артистки России Татьяны Догилевой. «Вечерний Петербург» поговорил с актрисой и режиссером накануне премьеры.
Театральная сцена превратилась в кабаре
— Татьяна Анатольевна, в театре главное действующее лицо — режиссер. А как в антрепризе?
— В антрепризе это, безусловно, — актер. Зритель идет на тех, кого он знает по фильмам и сериалам.
Я сама иногда хожу в традиционный театр и, сидя в зрительном зале, думаю: если бы этот спектакль шел в антрепризе, зрители бы уже давно встали и ушли, а здесь всем приходится терпеть и смотреть, потому что это «режиссура». Я выросла на Эфросе, Товстоногове, Ефремове, Гончарове. А то, что мне сейчас часто показывают, — не бог весть.
— Что же случилось с хорошими режиссерами и артистами?
— Думаю, не последнюю роль сегодня играет жесткая цензура. Острые спектакли нынче не в моде, все пытаются играть в развлекательность. Все веселятся, хохочут над пошлыми шутками, театральная сцена превратилась в зал кабаре, настроение у всех кафешантанное.
А когда я смотрю на молодых актеров, участвующих во всех этих мыльных операх, ситкомах и так далее, я содрогаюсь — это безобразие, моя актерская школа не позволяет мне назвать это искусством актерской игры. Более того, дилетантов так много, что зрители уже просто не в состоянии понять: хорошо играет актер или плохо, они сидят в зале, как в зоопарке, с единственным желанием — поглазеть «живьем» на того, кто снимается в их любимом сериале.
Профзаболевания артистов
— Что у вас отняла и что дала вам актерская профессия?
— Она дала мне очень много, можно сказать — все. А отняла (задумалась) — здоровье. На собственной шкуре поняла, что такое актерские профзаболевания: страдают прежде всего нервы, и все из этого вытекающее — срывы, депрессии, бессонницы, страхи. Оказалось, что пребывание на сцене стоит очень многих сил, потрясений. Я раньше думала, что не подвержена всему этому, поскольку я из рабоче-крестьянской семьи, стало быть, закаленная телом и духом, но, увы, ошибалась. Вскоре я с удивлением узнала, что многие актеры и режиссеры — частые клиенты психоаналитиков, хотя, как правило, они это скрывают (смеется). Но все же у меня замечательная профессия, и я очень благодарна судьбе, что все сложилось.
— Актер — человек зависимый, а вы спорите с режиссерами?
— Теперь не спорю, потому что понимаю, какой это адский и нервный труд, как режиссеру тяжело, как ему одиноко подчас. Сейчас очень много дураков, простите, но это чистая правда, необученных, не читающих ничего, особенно на телевидении, и я с ними вообще не спорю. Скажу честно, именно по причине такой режиссуры я сейчас, как правило, главных ролей не играю. Я эту тему закончила.
Не мое это время
— Татьяна, актерство изменило ваш характер?
— Вначале я была безудержной, энергичной, с непомерными амбициями, с сумасшедшим желанием непременно пробиться куда-то... В моей жизни был период, когда я себя ощущала усталой кинозвездой и ко всем имела очень много претензий. Затем, когда у меня родилась дочь, я поняла: боже мой (смеется), о чем ты, Таня, все говорила? А потом пришел возраст… и я вышла из мейнстрима и вот живу, работаю, никуда ни за чем не гонюсь и никому ничего не хочу доказывать. Иногда брюзжу… Все-таки время это не мое, я не берусь его осуждать и обсуждать, я просто в нем уже ничего не понимаю. Не понимаю, куда мы все идем, зато отчетливо вижу, что все разваливается — кинематограф, театр, спорт.
— Как думаете, почему?
— Вот почему наши спортсмены не знают слов гимна? Стоят, бедненькие, и тупо пережидают, когда гимн закончится. Скажу честно, я сама слова старого гимна знаю, а нового — нет. Это потому, что его никто нигде не играет. Раньше у нас день начинался с «Союз нерушимый республик свободных…», а где нынешний гимн можно услышать? Только на Новый год? Самое страшное, что, даже если выучат они его, патриотизма им это не прибавит…
Я помню наши прежние Олимпиады и вижу, что происходит сейчас, большая разница, скажу я вам (смеется). В наше время ходили по классам тренеры и отбирали ребят: «Вот ты, ты и ты…» А бывало так — весь класс запускали в бассейн и после заплыва оглашали список счастливчиков, с их точки зрения перспективных. И мы все знали, что этими ребятами займутся всерьез. А теперь что? Не мое это время, я в нем ничего не понимаю.
— Некоторые уходят в йогу, эзотерику…
— Перестаньте, я православная, твердо верю в Иисуса Христа и в Троицу. Йогой занимаюсь на предмет позвоночника. Все эти практики — часто всего лишь уловки, чтобы даже наши беды обратить кому-то в свою выгоду. Единственное, что я вынесла за свою жизнь (смеется), — все в ней по воле Божьей.
Бегство на необитаемый остров
— Татьяна, для меня абсолютная загадка ваше участие в «Последнем герое». Ради чего?
— На это шоу я попала, потому что у меня была тупиковая, кризисная жизненная ситуация и единственное, чего я хотела тогда, — убежать от всех проблем на необитаемый остров (смеется). Поэтому, когда меня вдруг спросили: «Вы не хотите на необитаемый остров?», я сказала: «Да, да, да!!!» и заплакала.
— И помогло?
— Очень. Хотя там было, безусловно, трудно, но я оттуда приехала другим человеком. Я влюбилась в этот остров и, уезжая, мечтала вернуться. Моя мечта сбылась — я приехала туда второй раз. Но это было уже совсем другое шоу. Если первый раз это действительно было реалити, то второй — просто шоу, они там все рулили за кадром, все было глупо, начиная с кастинга и заканчивая драматургией. И я излечилась от своей очарованности, скажу честно, еле ноги оттуда унесла.
— А на «Большие гонки» что вас привело?
— Ну что вы, это было такое счастье! Я ведь невероятная болельщица! Слежу за спортом, люблю его, я познакомилась со всеми своими любимцами — великими спортсменами: с Алексеем Немовым, с Демченко Альбертом Ивановичем, с Наташей Рогозиной... Это был большой праздник души для меня. Но, как у нас часто бывает, все, что последовало за первыми «Гонками», было уже не то — нас расформировали по разным командам, снимали в разные дни, и прежнего единения уже не было. Жаль…
Женского счастья просто не бывает
— Давайте поговорим о другом. Для вас существует понятие «женское счастье»?
— Женское счастье, видимо, подразумевает личную жизнь?
— Считается, это гармония, которая возникает, когда женщина реализуется и в профессии, и в личной жизни…
— Нет, у меня этого нет. И мне кажется, что личного женского счастья просто не бывает (смеется). Наверное, у меня какая-то неправильная модель семьи в голове. Видимо, я лишена таланта быть женой. Большинство семей, как правило, распадается, но две-три сохранившихся семьи я знаю. Честно говоря, не хочу быть на месте этих счастливых жен. В моем понимании мужчина должен быть основой семьи, ее стержнем, опорой, защитой для женщины, а сегодня он, грубо говоря, еще один ребенок. Почему ты, женщина работающая, должна нести на себе такую нагрузку? К тому же сегодня довольно часто наши мужчины не могут содержать семьи достойно, если они, конечно, не олигархи… В связи с вышесказанным я вообще не понимаю смысла института брака.
— У меня такое чувство, что вы ко многому в жизни относитесь с изрядной долей юмора. Это ваша защитная реакция?
— Нет, я просто внутренне перестроилась. Когда ты перестаешь зацикливаться на неких якобы целях, то вдруг понимаешь, что вокруг столько изумительного, прекрасного. Я очень не люблю, когда у меня плохое настроение, считаю это признаком болезни.
— Многие в поисках хорошего настроения едут на Гоа, Бали и так далее…
— Зачем так далеко? Вот недавно я была в Литве и словно очутилась в другом мире — чистый воздух, земляника, черника, малина, дикие лебеди, утки на расстоянии вытянутой руки. Ты можешь бродить по лесу несколько часов в полной безопасности в атмосфере умиротворения и покоя. В таких местах оживают самые светлые воспоминания детства, только сейчас они кажутся чем-то чудесно-невозможным, приметами другой жизни. Волшебные мгновения…(улыбается).
