«Врагу не пожелаю работать в театре после гения!»

Темур Чхеидзе уверен, что традиции русского психологического театра нужно развивать

Худрук Большого драматического театра, на прошлой неделе подавший в отставку, встретился с журналистами, чтобы подвести некоторые итоги и ответить на будоражащие общественность вопросы. «Вечерний Петербург» не мог пропустить такое событие, и наш корреспондент отправился на встречу.

— Меня часто спрашивают: «Кого вы вините в своем уходе?» Могу ответить! Я склонен думать, что во всем нужно винить только себя, тогда будет не так тяжело считать еще кого-либо причастным к событиям в вашей жизни. На самом деле ничего драматического не произошло. Человек, который придет сейчас, изучит театр до переезда и на новом месте все начнет с чистого листа. Поэтому я ухожу именно сейчас. Хотя, если бы это произошло послезавтра, вы бы спросили у меня то же самое. Но если честно, представления не имею, кто придет мне на смену. Меня спрашивают: «Есть ли у вас преемник?» Господа, это не трон, чтобы посадить на него принца. У Товстоногова тоже не было преемника.

— Некоторые говорят, что вы бросаете театр на полпути…
— Я так не считаю. Скажу без ложного кокетства, что очень многим в театре будет меня не хватать. Так же и мне страшно будет не хватать всего коллектива БДТ. Но всему есть предел. Если я останусь, то мне придется задержаться здесь на следующие пять лет, а не пять месяцев. Мне кажется, что именно сейчас к управлению театром должно прийти другое поколение. Тем более я не хочу стареть в Петербурге. Вообще стареть не хочу!

— Кто, по-вашему, должен встать во главе театра: режиссер или актер?
— Я воспитан так, что всегда думал, что театром должен руководить режиссер. С молодости я просто привык к этой мысли, хотя есть исключения и есть прекрасные руководители. Но если в мировом театре руководитель раз в год может появиться в театре, решить, что труппа будет ставить, и уехать по своим актерским делам, то и в России, и на территории бывшего СССР это невозможно — мы так не умеем. Я на неделю улетаю в Тбилиси, возвращаюсь — театр уже другой. В русском репертуарном театре худрук должен быть на работе с утра и уходить с пожарниками ночью после спектакля. Но есть и исключения! Лавров был прекрасным руководителем.

БДТ им. Г. А. Товстоногова — один из символов нашего города, и вопрос, кто возглавит знаменитый театр, волнует многих петербуржцев

— Каким должен быть новый худрук БДТ? С чем ему придется столкнуться?
— Как любой руководитель, он должен считать окружающих людей — людьми, а не материалом. Но так везде должно быть. А столкнется он с тем, что, кто бы как ни воспринимал БДТ, здесь есть свои традиции, в том числе и репетиционного плана. В БДТ нельзя не заниматься глубоким анализом материала, иначе артисты не поймут, не примут. Наши актеры стремятся докопаться до сути того, что написано на страницах пьесы. Тупо подчиняться воле режиссера в БДТ не будут.

— Сколько уйдет времени на то, чтобы найти нового художественного руководителя?
— Этот процесс займет не больше месяца. Я же не покину театр, пока кто-либо не придет мне на смену.

— Какие перемены сейчас нужны театру, а какие традиции нужно сохранить?
— Традиции русского психологического театра нужно, сохраняя, развивать, ведь на месте театр стоять не может. Сейчас пришло другое поколение, для которых Товстоногов — так же далек, как и Петр Великий. Сегодня уже нет той культуры речи, которая была у Стржельчика, у Копеляна… И что, теперь закрывать театр?

— Какие бы итоги вы подвели за тот период, что управляли театром?
— Мне говорили, что я открыл двери и позволил ставить в нашем театре спектакли всем подряд. Это не так. Я считал, что театру не стоит придерживаться одной конкретной эстетики, я приглашал разных режиссеров, чтобы картина была пестрой. Мне казалось, и по сей день так кажется, что это способствует развитию. Также на нашу долю выпали тяжелые времена — работать на чужой сцене. Это на самом деле серьезно влияет на актеров, им приходится иначе настраиваться. А по возвращении в прежнее здание им все придется начинать сначала. Но я скажу одно: поневоле я был после Товстоногова. Врагу не пожелаю работать в театре после гения! Но я знал, на что шел.