«У нас многое еще можно забрать: Медный всадник, белые ночи…»

Будут ли переданы в Москву коллекции работ импрессионистов и постимпрессионистов из Эрмитажа?

Идея Ирины  Антоновой, директора Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, передать коллекции работ импрессионистов и постимпрессионистов из Эрмитажа в Москву, в Музей нового западного искусства, в случае если на самом высоком уровне будет принято решение о возрождении, вызвала настоящую бурю негодования в Петербурге. На данный момент в Интернете, по инициативе петербуржцев, идет сбор подписей в защиту Эрмитажа. На 8 мая собрано около 4 тысяч подписей.

Президент РФ Владимир Путин поручил Министерству культуры РФ в кратчайший срок разобраться в этом вопросе. И вот сегодня днем состоялся телемост между Петербургом и Москвой: директор Департамента культурного наследия Министерства культуры РФ Наталья Самойленко выслушала мнения и доводы петербуржцев, представленных деятелями культуры и искусства, собравшихся в петербургском отделении информагентства РИА-новости. 

Корреспондент «ВП» присутствовал на мероприятии. Приведем наиболее яркие мысли участников обсуждения. 

Михаил Пиотровский, директор Государственного Эрмитажа:
— Предлагаемая передача коллекции от одного музея к другому – по сути просто передел имущества, не имеющий под собой никаких серьезных моральных оснований. На самом деле это очень опасный прецедент, получающий широкий резонанс не только внутри России, но и отражающийся на нашей зарубежной политике. Происходящее нарушает единое музейное пространство России, на создание которого было потрачено много сил. Помимо всего этого, нарушается и стабильность в нашем обществе, люди разделяются на группы. Над Петербургом просто нависла угроза потери статуса культурной столицы России. Во всех этих событиях радует только одно: администрацией президента и Министерством культуры найден правильный формат решения проблемы, музейное же сообщество в свою очередь должно показать, что оно может обсуждать свои проблемы и принимать решения. 

Позже нам удалось задать Михаилу Борисовичу несколько вопросов.

— Как вы считаете, Министерство культуры уже заведомо склонилось к какому-то конкретному решению?
— Мне трудно сказать. Наша гражданская задача сейчас четко сформулировать свое мнение, а не строить предположения. Мы живем в демократической стране, и сейчас нам предоставляется возможность воспользоваться своими гражданскими свободами – все обсудить и высказать свое мнение. Мы это и делаем: музейное сообщество, некоторые журналисты, политики. И я считаю, что административное решение будет зависеть от точности наших формулировок, от того, что и как мы скажем. Обратите внимание на то, что наши голоса звучат на фоне развернувшегося в Интернете голосования, на фоне потоков грязи, которыми стороны поливают друг друга в Сети. Но это все же реальность, в которой мы живем, и мы учимся пользоваться этой реальностью.

— Это далеко не первое громкое событие скандального характера вокруг Эрмитажа. Как вы думаете, с чем это связано?
— Эрмитаж всегда был источником «громких событий», потому что каждый шаг, который мы делаем, моментально становится новостью, трактуюемой  каждым по-своему. Так уж получилось, что Эрмитаж — один из основных ньюсмейкеров страны, ведь это сложилось чисто исторически: в советское время по Эрмитажу судили о состоянии страны, это продолжается и сейчас. Мы находимся на передовых рубежах с борьбы невежеством, пусть это не самая спокойная жизнь, но она наша, и наши победы или наши поражения всегда будут отражаться на судьбе нашей культуры. 

— Допускаете ли вы создание музея Нового западного искусства без коллекции Эрмитажа?
— Разумеется! Дело в том, что  находящееся в коллекциях Эрмитажа — это уже никакое не новое искусство, это искусство классическое, которое существует в величайших музеях мира. Эрмитаж сам по себе является музеем современного искусства, в котором есть место и для этих картин, и многих других объектов, например у нас стоит «Красный Вагон» Кабакова, а более современного, чем он, нет ничего в мире, это шедевр современного искусства. Да, можно создать новый музей типа музея Нового западного искусства, который существовал раньше. Если желание есть, то нужно думать, как его создавать, а музей создается лишь собиранием коллекции, никак иначе. 

Даниил Гранин, писатель, Почетный гражданин Петербурга:
— От Ленинграда при советском режиме многое отнимали. Это было легко, безопасно, приходилось смиряться с этим. И многое еще можно было забрать: Медный всадник, белые ночи, ведь он, по сути, областной центр, не более того. Что такое Эрмитаж для всего мира? Это история того, как спасали искусство, как полюбили искусство. Я помню, как мы приходили в этот зал импрессионистов, помню, как осваивала интеллигенция это новое слово в искусстве, сколько было споров, ярости и непонимания, как мы уходили с помощью этих картин от сталинизма и всей прошлой жизни, что это значило не только для Петербурга, а для всей страны. Эрмитаж – любимое детище российской культуры. Ее сердце. Никакой из московских музеев не имеет столь важной, какой-то сердечной привлекательности, необходимости для жизни, как Эрмитаж. А они его хотят обезобразить, искалечить. Это недопустимо. Это губительный путь не только для московской, но и для всей нашей духовной жизни. 

Александр Сокуров, кинорежиссер:
— Решение президента РФ о вынесении идеи директора Пушкинского музея на суд общественности – абсолютно верное, ведь она имеет весьма резкий и радикальный характер. Такие вещи вообще должны обсуждаться в рамках советов музеев, на совместных совещаниях ученых советов Эрмитажа и Пушкинского музея. Но то, как Ирина Антонова это сделала, начинает напоминать некую силовую акцию, вроде штурма. И насколько я знаю, директор Эрмитажа не был даже предупрежден, что Ирина Александровна  будет выступать с таким предложением публично, перед президентом. Если я не ошибаюсь, то в нашей стране впервые истории музейного дела происходит попытка столь масштабного передела музейного имущества. Если быть последовательным, то я обращусь к работникам прочих музеев нашей страны: если желание дирекции Пушкинского музея будет удовлетворено, то вскоре начнутся претензии к музеям Нижнего Новгорода, Казани и так далее, ведь там тоже есть работы выдающихся мастеров, которые в свое время приобретались русскими купцами на аукционах. Я считаю, что сделанная когда-то передача коллекции современной живописи Эрмитажу — это было единственно правильное решение, и сейчас что-то переделывать — не имеет никакого смысла. Мне кажется, что Министерство культуры никогда не пойдет на расформирование Эрмитажной коллекции, ведь ни один президент в мире не пошел бы на подобный шаг. Надеюсь, что скоро наша дискуссия будет вспоминаться мне как страшный несбывшийся сон. 

Ольга Таратынова, директор Государственного музея-заповедника «Царское Село»:
— На мой взгляд, то, на пороге чего мы стоим, — это ящик Пандоры. Если появится хоть один прецедент, то будет начат бесконечный процесс внутренней передачи экспонатов от одного музея к другому, пусть и под совсем неубедительными, надуманными предлогами. В свою очередь это выведет нас к процессу глобальной реституции музейной структуры всей страны. Всегда есть какие-то имущественные претензии к своим коллегам. Но наполнение пустых стен родными предметами – это путь не административный, а путь переговоров. Но при всем этом внутренняя реституция повлечет за собой и внешнюю. Если коллекции Морозова и Щукина будут объединены и как-то обособлены, то я думаю, что претензии наследников последуют незамедлительно. Готовы ли мы к этому?