«Украсил трамвай шариками, купил конфет — и в рейс…»

Корреспондент «Вечёрки» побеседовал с лучшим кондуктором России

Виктора Лукьянова знает сегодня без преувеличения вся страна. Недавно его пригласили в программу «Вечерний Ургант». На улице ему уже не дают прохода — каждый норовит или сфотографироваться, или просто поделиться улыбкой. Тем более что внимание это оправданное. Во время работы в трамвае и троллейбусе он раздавал пассажирам конфеты, комплименты, говорил спасибо на ста языках, пожилых людей неизменно называл заслуженными жителями города. В общем, каждую поездку превращал в яркую солнечную импровизацию.

С недавних пор на муниципальном транспорте он не работает: перешел на экскурсионные двухэтажные автобусы. Увидеть его теперь можно возле Исаакия или Гостиного двора, где в красной будочке он продает билеты. В «Гор­электротрансе» о бывшем сотруднике вспоминают с теплотой и называют его безусловно незаурядным человеком.

Мы разговаривали с Виктором Лукьяновым в течение трех часов на его новом рабочем месте. И, признаться, впечатления он у меня оставил самые неожиданные. Рядом с легкостью и желанием юморить — внутренняя собранность. А еще — проницательность, умение находить общий язык. И удивительная работоспособность. Стоит добавить, что он — майор в отставке. В город на Неве 15 лет назад приехал из Хабаровска.

Радовать людей — основная профессия и талант Виктора Лукьянова.

Мама называла детей именами погибших товарищей

— Виктор Петрович, много лет вы прожили на Дальнем Востоке. А как вас занесло в Северную столицу?
— Первый раз в жизни в Петербурге я оказался после смерти матери. Она у меня ветеран Великой Отечественной, защищала Ленинград. В 1998-м я подал рапорт об увольнении из армии и отправился в свой послед­ний офицерский отпуск посмотреть на места ее боев. Соседка моя в Хабаровске, Нина Николаевна, адресочек дала одной местной девушки — Ольги. Сказала: «В Питере такие люди доброжелательные, гостей принимают. Особенно с Дальнего Востока». Оделся, сумки нагрузил пайком — крупы, тушенку. Башмаки взял у товарища — туфель-то у меня не было путем, только армейские. Приехал, остановился у этой самой Ольги — она потом моей женой стала. По Петербургу побегал. В Лугу съездил, в Мясной Бор. Могилки посмотрел, возложил цветочки…

— Расскажите о маме.
— Она была старшим сержантом медицинской службы, выносила раненых с поля боя. Всего вынесла более 130 человек. В 1941 году окончила школу в городке Тутаеве Ярославской области. 20 июня у них выпускной, а 22-го — война! Еще во время учебы она прошла курсы медсестер. Имела значок «Ворошиловский стрелок». В общем, готовилась к защите и обороне родины. В декабре через Тутаев проходили Уральские лыжные ба­таль­оны, им не хватало медсестер. Кинули клич. Мама собрала девчат-одноклассниц и удрала на войну. До места назначения добирались пешком, по снегу. Ночью идут, днем спят. Один раз шли долго, устали, ей говорят: «Валя, присядь на сани». Она села и уснула. И по колено ноги обморозила. Валенки потом срезали ножом. Оттерли. Но в старости ей эти ноги дали о себе знать. Последние 10 лет она лежачая была.

— Прибыла на фронт, под Ленинград?
— Да. А под Мясным Бором, в составе Второй ударной армии Власова, попала в окружение. Но мамин батальон вышел и сохранил знамя. Выползали как могли. Кору березовую ели, в воде толкли: костры-то разводить нельзя. Неделю или две шли (молчит, с трудом сдерживает слезы. — Прим. авт.). Она 34 килограмма весила, когда до своих добралась. После этого воевала на Волховском, Ленинградском, Третьем Прибалтийском фронтах. Была ранена в ногу, контужена. Дошла до Кенигсберга, там встретила Победу. Нас — семерых детей своих — она потом именами погибших товарищей называла...

Десять ставок на одного!

— Расскажите о своей воинской службе.
— Отслужил я в армии чистых 20 лет: 4 года в Высшем командном училище в Красноярске, 16 лет в Хабаровске после распределения. Служил в ПВО. Войска в постоянной боевой готовности: не заснешь, не поваляешься. За день бывало по 5 — 6 тревог. Только ложку ко рту поднес, уже радио зашумело: «Батальон, готовность номер один!» Ложку бросаешь — и побежал. Прибыл на позицию и давай руководить ансамблем. Отслужил я добросовестно. Ни один солдат у меня не погиб.

— Как у вас дальше сложился роман с Петербургом?
— Вернулся в Хабаровск — я тогда работал охранником на рынке. А Нина Николаевна, сваха моя, говорит: «Ну хватит уже, жениться пора!» Мы начали переписываться с Ольгой. А потом она прислала письмо: «Можно я приеду с подругой?» Я ответил: «Жду. Целую. Виктор». Предложение Ольге я сделал прямо у себя на рынке. Потом снова нагрузил сумки, сдал квартиру внаем. И поехал в Петербург. На третий день мы уже побежали в загс подавать документы. Правда, прожили недолго — разошлись через год и четыре месяца.

— Как искали себя на новом месте?
— Месяц проработал охранником в мед­училище. Потом увидел на заборе объявление: «Требуется уборщик в новый дом на Тихорецком проспекте», и понеслась душа в рай. Начал с одной ставки уборщиком. Потом взял вторую, а еще ставку ночного охранника. Потом — дворника и мусоропроводчика. Затем устроился уборщиком и дворником в три магазина и один ресторан. Два года жил в этом же доме на Тихорецком, в подсобке — 3 метра длиной, 90 сантиметров шириной. Кухня, туалет — в охране. Угол же у жены не будешь снимать. Надо зарабатывать на жилье. Потом в новостройку на Авиаконструкторов еще устроился. И в 105-ю гимназию на Орбели. И пять лет в таком темпе!

— После офицерской службы работать уборщиком и дворником не странно было? Не жалели, что вот такой поворот?
— После офицерской службы особенно такое не должно казаться странным! Тем более что в кабинете-то я не сидел, служба тоже напряженная была. А расслабишься после увольнения, сядешь на диванчик с бутылочкой пива или водки — будешь в белых тапках лежать известно где…

— Как работа в школе складывалась?
— Устроился рабочим по зданию. Потом вторую ставку взял. Отремонтировал впервые все туалеты в школе. Отучился на электрика III разряда. Потом взял две ставки дворника. А когда вакансия учителя труда появилась — стал учителем. Сделал на четвертом этаже кукольный театр: это мое увлечение с детства. С обэжэшником обустроили в подвале тир. В это же время рядом с нами новый современный стадион построили — красота, песок, травка! Я тогда краску купил фасадную, хорошую, финскую, чтобы не халам-балам какой-то. И на стене школы написал «Москва-1980», а рядом — «Сочи-2014». В начале прошлого года настриг дома снежинок, приехал — я тогда уже в школе не работал — и 6 февраля эти снежинки на слово «Сочи» наклеил. А 7-го Олимпиада началась.

6 февраля наклеил снежинки, а 7-го Олимпиада началась.

Овация для кондуктора

— И наконец, как вы оказались в самых добрых кондукторах России?
— Снова искал работу. Подумал — может, на водителя трамвая пойти? Приехал в пятый парк, а девчонки-кондукторы меня переманили: «Давай к нам!» Ладно, думаю, полгода посмотрю. И проработал в итоге почти полтора года на трамвае. А потом еще два с лишним года на троллейбусе.

— Догадываюсь, что и на этом месте вы легко освоились...
— Я когда пришел, думал, кошмар будет. То пьяный зайдет, то еще какой. А оказалось — как себя поведешь. Мой сосед по дому рассказал: «Еду на автобусе, и женщина-кондуктор потихоньку всем говорит спасибо. И так приятно это было слышать». Посоветовал спасибо говорить — и людям приятно, и ко мне претензий меньше. Дай, думаю, попробую, никто в глаз не даст. И начал — «спасибо, спасибо». Кричалки стал выдумывать всякие. Помню, однажды молодому парню говорю: «Присаживайтесь, пожалуйста». А он: «Мне в первый раз такое сказали». Подходит Новый год — украсил трамвай, надел шапку Деда Мороза. Потом 8 Марта: перед выездом из депо трамвай шариками украсил, килограммов шесть конфет купил. И девчонки-пассажирки мне овацию устроили. Знаете, вспоминаю это — до сих пор ком в горле…