«И тайный хор их бродит вкруг меня»

В 2014 году в Фонтанном доме — двойной юбилей: 125 лет со дня рождения Анны Ахматовой и четверть века музею поэтессы

Уже прошел ремонт в мемориальной квартире Пуниных, где тридцать лет прожила Ахматова, куда «пришла» впервые «Поэма без героя». Ремонт нужен любой квартире, в том числе и мемориальной, ремонт бережный. Что появилось нового: в коммунальном коридоре теперь можно увидеть выгородку — здесь была «комната» Левы Гумилева, которому фактически негде было приткнуться после того, как он освободился из лагеря.

Эта квартира, помнящая Ахматову, сама стала ее поэмой-исповедью.

Еще появился в комнатах особый свет — подсвечены книжные шкафы, — чтобы ненавязчиво, очень аккуратно высветить книги, вещи, акцентировать на них внимание посетителей. А то новое, что появилось здесь, на языке музейщиков называется звуковым наследием. В музее каждая комната несет в себе не только бытовую функцию — здесь столовая, тут кабинет, здесь кухня, но и дает представление об определенном временном отрезке жизни этой квартиры, этих разных людей. Как напоминает директор музея Нина Попова, кабинет Пунина — это двадцатые годы минувшего века. Столовая, где когда-то собирались за общим столом под мягким светом абажура, — тридцатые до страшного тридцать седьмого. Комната Ахматовой — со старым креслом, с зеркалом, в котором «тишина тишину сторожит», — это сороковой, когда «пришла» «Поэма без героя», это война и послевоенные трудные годы…

Именно так можно передать ощущение четырех десятилетий жизни квартиры, ее жильцов и гостей, истории города и страны. Чтобы это ощущение стало более глубоким, музейщики и решили включить в экспозицию то, что называется «звуковым наследием»: звуки дома, музыку, голоса. Причем посетитель сам выбирает, слушать ему звуки дома — звуки времени или ограничиться только экскурсией. В кабинете Пунина можно услышать отдаленный бой часов — больших, напольных, их нет в кабинете, но такие часы были дома и у Пунина, и у Ахматовой — там, в детстве и юности. В столовой можно услышать, тоже дальним фоном, как играет патефон, тот самый звук пластинок тридцатых годов.

Здесь, в столовой, можно присесть за тот самый стол под абажуром, перелистать альбом с фотографиями, услышать голос самой Ахматовой — она читает стихи, здесь же можно вслушаться и в другие голоса — младших современников поэта. Несколько лет Музей Анны Ахматовой осуществлял проект, который назван платоновской строкой, — «Без меня народ не полный». Это встречи и беседы с пожилыми людьми. Как говорит Нина Попова, они далеко не сразу стали вспоминать, снова погружаться в свое детство и раннюю юность: не привыкли у нас прилюдно, да еще под запись делиться сокровенным. Но постепенно люди начали рассказывать. «Они стали вспоминать свою жизнь, мы эти воспоминания на четыре потока разделили: коммунальная квартира — как это было, празднование Нового года — ведь здесь, в столовой Пунина, в последний раз отмечали Рождество в 1937 году, потом начало войны и послевоенные годы. Эти свидетельства, короткие рассказы очень важны — это погружает в общий фон эпохи», — отмечает Нина Ивановна. Мы с ней сидим за столом, покрытым скатертью, под тем самым абажуром. С планшета загружаются звуки времени. Выбрали рассказ о квартире Ирины Николаевны Пуниной, дочери искусствоведа Николая Николаевича Пунина, с которым Ахматова прожила несколько лет, о том, как огромная профессорская квартира стала ленинградской коммуналкой.

В комнате Ахматовой можно услышать разные звуки: радио сообщает о выявленных врагах народа, звонит звонок, ухают дальние разрывы. И еще — звук «Чаконы» Баха. Именно ее передавали по радио в тот вечер, когда в гости к Ахматовой, сюда, в Фонтанный дом, пришел Исайя Берлин. Потом она не раз возвращалась к этому в стихах.

Пока еще идет в музее работа над экспозицией Белого зала — не мемориального, а литературного. В будущем предполагается, что на семи огромных сенсорных экранах (ровно таково число «Северных элегий» Ахматовой — ключевых в ее творчестве) можно будет читать стихи, погружаться в мир поэта, размышлять, что такое поэт в России.

Школьник Лева Гумилев еще не знает обо всех испытаниях, которые предназначил ему век.