В Мраморном дворце открылась выставка памяти Владислава Мамышева-Монро

Художник, трагически погибший на Бали 16 марта, был похоронен на Смоленском кладбище Петербурга 6 апреля

По словам одного из кураторов выставки, ведущего научного сотрудника отдела новейших течений Русского музея Олеси Туркиной, «эта выставка — лишь предисловие к будущей ретроспективе, подготовка которой потребует год, а то и два исследовательской работы». А пока, чтобы почтить память безвременно ушедшего художника, сделали как бы эпиграф будущей выставки, собрав несколько десятков работ Влада по коллекционерам. 

Лариса и Алексей Генслеры дали постановочные фотографии со съемок серии «Любовь Орлова», в которой Влад блистательно перевоплотился в советскую кинодиву. По словам Олеси Туркиной, перевоплощение было столь убедительным, что племянница актрисы, увидев фотографии, решила, что перед ней какие-то неизвестные архивные снимки Любови Орловой. На выставке в Мраморном дворце — те фотографии, которые не вошли в проект и никогда ранее не демонстрировались. 

Валерий Кацуба предоставил фотографии из цикла «Метаморфозы монарха», на которых можно видеть Влада в образах Екатерины Великой, читающей Вольтера на фоне петергофского пейзажа, словно застывшего во времени и остающегося таким же, каким его видела сама просвещенная императрица, и королевы Англии Елизаветы Первой. 

Ольга Остерберг, директор галереи «Д137», поделилась фотографиями из серии «Немое кино». На черно-белых снимках Влад Монро изображает слепую цветочницу из фильма Чарли Чаплина «Огни большого города» (ее роль сыграла актриса Вирджиния Черилл) и самого великого актера. 

Ваш корреспондент видела Влада в образе Чарли Чаплина не только на фотографиях, но и, так сказать, во плоти. Это было в галерее «Д137», располагавшейся тогда еще на Невском, в 2004 году. Влад Мамышев-Монро показывал свой фотопроект, сделанный им для выставки современного искусства «На курорт», которая проходила в Баден-Бадене. На фотографиях он лепил образ самого Достоевского: черный сюртук, всклокоченные волосы, безумный, остекленевший взгляд человека, подверженного испепеляющей страсти к игре в рулетку. Трагедия игрока была запечатлена на фоне идиллических пейзажей Баден-Бадена и демонических интерьеров казино. 

Тут же крутили видео, где можно было увидеть, как воплощает Влад известных персонажей истории XX века, будь то Адольф Гитлер или Владимир Ленин. Но особенным успехом у публики пользовался фрагмент, пародирующий самую известную советскую «мыльную» оперу «Семнадцать мгновений весны». Помните знаменитый эпизод встречи Штирлица с женой, которую он не видел много лет? Говорить они не могут и общаются только взглядами, под прекрасную музыку Микаэла Таривердиева. Влад сыграл обе роли — и Штирлица, и жены. И не возьмусь сказать, какая удалась ему лучше. 

Пожалуй, из Влада получился бы великий актер, родись он во времена немого кино: мимика и жесты — аффектированные,  на пределе выразительности, грим и костюмы — яркие, броские, «говорящие». 

Владислав Мамышев-Монро принадлежит к тому типу современных художников, которые, следуя завету Оскара Уайльда, превратили в произведение искусства самого себя и всю свою жизнь. Во многих фотографиях Влад выступает как автор и как актер одновременно. Он часто работает без режиссера, он инсценирует себя сам, позирует в костюмах и гриме, превращая самого себя в картину. А через себя исследует психологию людей, их неврозы и комплексы, их мании и фобии, их отчаянную потребность быть любимыми.

В Западной Европе и США такие художники появились давно, после Второй мировой войны, когда определение искусства как живописи на холсте было объявлено слишком тесным, сковывающим.  Как возможный выход из  него в Европе и Америке началась экспансия акционизма — так называемой живописи действия, прорвавшейся за границы двухмерного холста.  Такие художники, как Поллок, Мэттью, Кляйн превратили живопись в представление перед публикой, в  непосредственное общение со зрителями и материалами. Человеческое тело могло стать кисточкой, как и Ива Кляйна или холстом, как у Гюнтера Бруса.  

Юрген Клауке, немецкий художник-авангардист (потрясающая выставка которого была показана в 2001 году в Русском музее) дал импульс к превращению фотографии в новый самостоятельный и выразительный язык. Он первым сделал центральной темой своих произведений собственное тело, определив развитие боди-арта.

Он объединял перформансы и боди-арт с фотографией в новое явление. 

По этому пути следовал и Владислав Мамышев-Монро. 

На вернисаже многие из собравшихся вспоминали художника, который был на редкость обаятельным человеком, обладавшим особенным чувством юмора с налетом цинизма. Позволю себе одно воспоминание и я. Дело было на рубеже 80-х и 90-х. В редакции модного журнала, где я тогда работала, готовились снимать коллекцию альтернативной моды, бывшей одним из интереснейших явлений культуры ранней перестроечной эпохи. Ждали манекенщиц. Наконец, в дверь позвонили. За дверью стояла высокая платиновая блондинка с роскошными формами. Похожая на… Да, на Мэрилин Монро! Грациозно покачиваясь на высоченных каблуках, «Мэрилин» переступила порог и с ходу стала возмущаться, что в автобусе, заказанном редакцией для доставки манекенщиц, нет отопления. А на улице, между прочим, трещит мороз. Это и был Влад Монро.

Скажи мне кто-нибудь тогда, что этот фрик  будет причислен к самым ярким российским художникам рубежа XX — XXI веков, не поверила бы. Да, пожалуй, и он сам, всегда относившийся к своей персоне с долей иронии, счел бы это фантазией. 

Конечно, даже на такой небольшой выставке, сделанной в рекордно короткие сроки, нельзя было обойтись без коронного образа художника — голливудской кинодивы Мэрилин Монро. 

Здесь демонстрируются раскрашенные фотопринты из серии «Несчастная любовь», приобретенной  Отделом новейших течений Русского музея. На заключительном снимке серии Мэрилин, погибшая от любви, лежит на грязном петербургском асфальте. 

Конечно, на взгляд некоторых эстетов, Влад больше напоминал Тони Кертиса и Джека Леммона из бессмертной комедии Билли Уайлдера «В джазе только девушки». Но и это неплохо. Ведь два артиста, предстающие в образах скрывающихся от мести мафии музыкантов, переодетых девушками, сыграли так блистательно, что затмили саму Монро. 

Влад с юности был буквально одержим образом Мэрилин Монро. Подобная одержимость, как известно, таит опасность. Возможно, Влад принял отчасти на себя и судьбу своего кумира. Судьбу, в которой были красота, слава, поклонники, обожание толпы и — ранняя трагическая смерть.

В беседе с корреспондентом «ВП» основатель и владелец «Нового музея», меценат, коллекционер Аслан Чехоев сообщил, что в его собрании есть две большие серии снимков Владислава Мамышева-Монро. Одна из них называется «Жизнь замечательных Монро»,  а вторая — «Жизнь замечательных людей».

На вопрос, намерен ли он устроить выставку художника в пространстве «Нового музея», Аслан Чехоев ответил: «Сейчас на арт-сцене Москвы и Петербурга планируется много выставок Мамышева-Монро. Если еще и мы устроим, мне кажется, будет некий перебор. Думаю, надо подождать, когда эта волна схлынет. И тогда уже заняться организацией выставки, но сделать что-то другое — интереснее, оригинальнее. Постараться не просто показать произведения Владислава Мамышева-Монро, но и отразить его личность, которая значительно ярче, чем его отдельные работы».