В гостях у «тети Маруси» и негласного директора императорского театра

Корреспондент «ВП» побывал на экскурсии в обновленном Доме ветеранов сцены им. М. Г. Савиной

Марии Гавриловне Савиной, великой русской артистке, в наши дни явно везет меньше, чем ее собратьям-современникам. Вспомним, как отмечались недавно юбилеи Комиссаржевской, Станиславского, Мейерхольда, — и станет очевидно: значение Савиной, одной из лучших актрис XIX и рубежа XIX — XX веков, примадонны Александринского театра, недооценено. Бывшее в прошлом году 160-летие со дня ее рождения осталось незамеченным даже в стенах родной Александринки (где она прослужила более 40 лет), не говоря уж о городе в целом. Каких-то больших мероприятий по поводу еще более весомой даты, 150-летия, тоже не припомнится. Важной савинской датой отмечен не только прошлый, но и нынешний год: в сентябре исполнится 100 лет, как Марии Гавриловны не стало.

Этот особняк был построен благодаря усилиям Савиной и ее будущего мужа Анатолия Молчанова.

Когда корреспондент «ВП» узнал о том, что основанный Савиной Дом ветеранов сцены на Петровском острове начал проводить экскурсии (и теперь на территории, раньше закрытой от посторонних, может оказаться обычный горожанин — по предварительному согласованию с руководством), то незамедлительно попросил организовать ему экскурсию по особняку и прилегающей территории. 

Экскурсию для «ВП» провела Татьяна Батова, одна из жительниц ДВС.

«ВП» много рассказывал о проблемах ДВС, связанных с капитальным ремонтом, и нам захотелось осмотреть здание теперь, когда ремонт по большей части завершился, а руководство ДВС сменилось.

Статья об этом визите в ДВС — так уж получилось — выходит накануне дня рождения Савиной (это 11 апреля). И так получилось, что компанию корреспонденту составили студенты-актеры Школы русской драмы им. Игоря Горбачева (ныне входящей в структуру Санкт-Петербургского государственного экономического университета как кафедра театрального искусства). И в этом было даже нечто символическое, ведь Горбачев стремился возродить закрытую в 1930-х Школу русской драмы, где преподавали александринские мастера. По пространству дома гостей провела Татьяна Викторовна Батова, одна из его жительниц.

Это подъезд Дома. Сравните с подъездами наших домов.

Личность со сверхчеловеческой волей и огромным талантом

Нельзя говорить о ДВС, не прояснив, что за личность была Мария Гавриловна. Личность со сверхчеловеческой волей и огромнейшим талантом. Кем была Савина к 20 годам, когда она дебютировала на сцене Александринки? Недавней бедной провинциалкой, по счастливому совпадению задержавшейся в Петербурге; не известной в столице актрисой без профессионального образования, зато прошедшей очень суровую школу жизни. («Горести и скитания» — называются мемуары Савиной, написанные по настоянию влюбленного в нее Тургенева.) С годами благодаря таланту, характеру и неустанному труду Мария Гавриловна добилась самого высокого положения, став негласным руководителем театра. В мемуарах Владимир Теляковский, бывший директором императорских театров, добродушно-иронично именовал ее «коллегой по управлению Александринским театром». Савина, по его мнению, лучше всяких директоров понимала ситуацию в театре (изучила петербург­скую публику, влиятельных людей, прессу) и умела ею управлять.

Студентки Школы русской драмы в кабинете Савиной.

Исследователь творчества Савиной Исаак Шнейдерман назвал ее первым в России общественно-театральным деятелем крупного масштаба. «Заболевал ли кто-нибудь из актеров, оставались ли после кого-нибудь из театральных служащих сироты — немедленно являлась Савина, привозила врачей, лекарства, устраивала детей в учебные заведения, организовывала спектакли и концерты в их пользу, хлопотала о пособиях и пенсиях», — заметил он. Мария Гавриловна стала одним из инициаторов созданного в 1880-х Общества для пособия сценическим деятелям, преобразованного позже в Русское театральное общество (РТО). Она писала Алексею Суворину, отстаивая необходимость помогать актерам: «Мы, как птицы небесные, живем настоящим, и во всей России едва ли найдется десять человек с обеспеченной старостью, а для остальных нужно общество…» 

«Мария Гавриловна создала здесь дворцовую красоту»

В 1895 году при РТО было основано убежище для престарелых сценических деятелей. Прообразом Дома ветеранов стала снятая двухкомнатная квартира на Кирочной, 23, куда поселили пятерых ветеранов сцены, включая прославленного провинциального трагика Иванова-Козельского. Через год, когда стало тесно, были предприняты попытки переселить стариков в более комфортные условия. Наконец, в 1902 году убежище получило специально для него построенный особняк — благодаря Савиной и филантропу Анатолию Молчанову, который позже стал ее законным мужем. В 1903 году в убежище проживали уже 38 человек. Сейчас же насельников около 80.

— Для Марии Гавриловны было важно, чтобы люди, проживающие здесь, не ощущали себя в приюте, богадельне, доме призрения, — рассказала экскурсантам Татьяна Батова. — Она создала здесь поистине дворцовую красоту. Мебель, которую вы видите, — антикварная, пережившая блокаду; и хотя эти столики, кресла, шкафы могли бы украсить любой музей, они не выставлены здесь как музейные экспонаты. На этой мебели можно сидеть, лежать, играть в карты или домино.

Одна из старейших обитательниц Дома поразила корреспондента «ВП» шармом, изяществом и бодростью духа.

Действительно, в ДВС видишь непривычную по нынешним временам картину: обыденная жизнь стариков вписана в пространство музейной роскоши.

Мария Гавриловна, выйдя замуж за Молчанова, жила в его доме на Карповке (сейчас принадлежащем частному лицу), но в особняке на Петровском часто бывала, здесь у нее были апартаменты. Татьяна Викторовна открыла для нас мемориальный кабинет Савиной. Портреты на стенах (работы, в частности, Маковского и Бакста) — копии, а вот мебель подлинная, сохранившаяся в Доме ветеранов с савинских времен. К подлинным экспонатам относится и мраморная скульптура «Мать и дитя», которая была дорога Савиной. Своих детей Мария Гавриловна не имела; как писал критик Кугель, она как-то призналась ему: «Я вообще плохо чувствую сердце матери». Но всю нереализованную материнскую энергию направила она на помощь обездоленным детям. Уже в 1902 году, с появлением этого особняка, в деревянном флигеле неподалеку был организован дет­ский приют и пансион для детей сценических деятелей. В приют принимали детей до 8 лет, а в пансионе жили до окончания гимназии. Приезжая в особняк на Петров­ском, Мария Гавриловна мешками привозила фрукты, сладости, игрушки. Для детей, живших здесь, она была просто тетей Марусей. Также Савина была почетным членом и учредителем Общества охраны материнства и грудных детей в Царском Селе.

Бюст «Мать и дитя».

Полной неожиданностью было попасть из парадной комнаты на хоры дворцовой церкви. Храм действовал в убежище с 1906 года, в 1930-е он был превращен в концертный зал. Не так давно храм восстановили, и по воскресеньям здесь совершается служба. На хорах обращает на себя внимание огромная икона Серафима Саровского, любимого святого Марии Гавриловны. Известно, что она всегда носила его образок и перед спектаклями молилась ему. Под храмом находится усыпальница. Когда Мария Гавриловна умерла, ее, согласно завещанию, похоронили на территории около особняка, но Молчанов сразу же исходатайствовал разрешение властей на перезахоронение останков в усыпальнице. Как рассказала Татьяна Батова, потолок помещения по его распоряжению был расписан так, что отображал расположение звезд над Петербургом в день смерти Савиной. Революция разорила Молчанова, и он доживал свои дни в им же основанном приюте. После смерти Анатолия Евграфовича в 1921 году его также похоронили в склепе. Ныне усыпальница пуста — тела супругов преданы земле на территории Дома ветеранов.

Ветераны сцены готовы творить, даже уйдя на заслуженный покой

На этой территории есть строение, также связанное со смертью выдающейся личности российской истории, — ледник, где раньше хранили продукты. Убийцы Григория Распутина сбросили тело в Малую Невку с моста, соединяющего Петровский остров с Крестовским. Когда труп был обнаружен, об этом немедленно сообщили полиции по телефону из убежища; труп, как предполагается, некоторое время пролежал в леднике.

— Некоторые артисты шутят, не пора ли нам сочинить представление с выходом Распутина из воды, — заметила Татьяна Викторовна. 

И это предложение актеров что-то разыграть не кажется фразой ради красного словца. Ветераны сцены готовы творить, даже уйдя на заслуженный покой; и в особняке проводятся творческие встречи, музыкальные артисты устраивают здесь камерные концерты, драматические разыгрывают спектакли. Энергия, вложенная в это пространство Савиной, видимо, до сих пор поддерживает обитателей дома.

Когда Савина умерла, Мейерхольд откликнулся словами: «Русский театр потерял одно из лучших своих украшений; русский артист потерял горячую защитницу его интересов». Всеволод Эмильевич принадлежал иной эпохе, более того, как режиссер он во многом противостоял тому театру, который представляла Савина; недаром их отношения складывались непросто. Тем ценней эти слова.

В этом леднике лежало тело убитого Распутина.