Василий Панкратов: Мне сказали: «Нужен!», и я ответил: «Есть!»

Комитет по культуре наконец-то обрел нового председателя

С тех пор как Дмитрий Месхиев летом 2012 года неожиданно ушел в отставку, кресло председателя комитета по культуре пустовало полгода.

Губернатор Петербурга Георгий Полтавченко на все вопросы СМИ о том, определился ли он с кандидатурой председателя, отвечал: «Честно вам скажу: пока нет. Много кандидатур предлагалось и предлагается. Я на всех внимательно смотрю, но, вы знаете, вы правы, город у нас очень большой культуры, здесь очень много деятелей культуры. К сожалению, а может, к счастью, я увидел, что очень сложно найти такую фигуру, которая бы, мягко говоря, устраивала всех».

И вот в конце марта губернатор наконец определился. Но интрига сохранялась до последнего, Полтавченко не называл имени кандидата, но пообещал журналистам: «Он вам понравится!»

В начале апреля тайна была раскрыта: новым рулевым петербургской культуры стал Василий Панкратов, трудившийся несколько лет на посту заместителя председателя комитета по культуре, а затем три года проработавший директором ГМЗ «Гатчина» и отлично себя там зарекомендовавший. При нем в Гатчине успешно реставрировались дворец и парк, появилось множество интересных экскурсий и мероприятий, из которых публике особенно полюбилась «Ночь музыки». Прошлым летом праздник, посвященный Сергею Рахманинову, посетили 17 тысяч человек.

Сегодня Василий Юрьевич, интервью с которым в бытность его директором Гатчинского музея не раз публиковались в «Вечёрке», отвечает на вопросы нашего корреспондента Галины Артеменко уже в своем новом качестве.

Сейчас надо прежде всего наладить нормальную работу

— Василий Юрьевич, зная, как вы «жили Гатчиной» все эти три года, не могу не спросить: как же вас все-таки уговорили-то в Смольном на комитет?
— Понимаете, есть ощущение, что происходит что-то не так на нашем культурном поле. И мне кажется, что руководство города это видит. Ситуацию надо исправлять. Предложили мне — значит, мой опыт может пригодиться, надо помогать. И отношение ко мне в нашей среде хорошее, реально хорошее. Не только среди музейщиков, которые — мой цех, но и среди театральных, среди музыкантов. Значит, сможем решать проблемы вместе, сообща. Хотя эти доводы второстепенные. Главное, я побывал уже «на государевой службе» и за четыре с половиной года привык к тому, что если твой руководитель говорит «надо», то следует ответить «есть». Мне сказали: «Нужен!» — и я ответил: «Есть!». Вот и все.

— Есть ли у вас уже какие-то идеи о том, как дальше развиваться, что будет происходить «в культурном поле»?
— Я массу своих идей не успел реализовать в бытность замом председателя — какие-то планы было рано воплощать, что-то не дали воплотить. Возможно, к каким-то идеям тогдашним я вернусь уже в новом качестве. Но сейчас надо прежде всего наладить нормальную деловую работу, чтобы отношение к комитету у культурного сообщества было таким, каким мы когда-то задумывали, — как к месту, где людей встречают с пониманием и сочувствием и где можно рассчитывать на помощь.

Я в первый день своей работы здесь в новом качестве сотрудникам говорил: совершенно не считаю, что комитет стал хуже работать. Но что-то явно произошло, какой-то надлом, может быть, сыграло роль столь долгое отсутствие председателя. Еще полгода назад я не чувствовал такой тревоги в профессиональном нашем сообществе, такого брожения, какое ощущаю сейчас. Все же людям важно знать, кто их возглавляет и куда ведет. Поэтому я свою роль сейчас вижу не в том, чтобы предлагать и делать какие-то новые проекты, «улучшать культурное поле», а чтобы сначала восстановить разрушившиеся связи.

— Где больше всего ослабли нити?
— Например, не совсем внятной оказалась политика комитета в отношении театров. Я считаю, что для власти самыми главными аргументами для поддержки того или иного театра должны быть не его прошлая слава, не состав труппы, количество народных артистов, отношение умных театроведов или что-то еще, а вполне конкретные результаты — сколько пришло зрителей, сколько поставлено новых спектаклей. Вот сегодня это стало применяться. Но смогла ли власть достаточно ясно объяснить, что делается, зачем делается? Любой переход к новому — достаточно болезненный. А тут людям даже не объяснили толком чисто технические вещи — что и как меняется в организационных вопросах, в порядке финансирования. В результате все выглядит так, будто просто, ни с того ни с сего, изъяли у театров часть зарплатных денег — и живите как хотите. Естественно, поднялся шум.

Слияние четырех кинофестивалей воспринимаю как любопытный эксперимент

— Вернете ли петербургским кинофестивалям их привычный традиционный календарь или оставите всех в пространстве одного Кинофорума?
— Пока могу только сказать, что хорошо понимаю, почему их решили проводить одновременно. Это политика укрупнения, она может сработать, если речь идет о ежегодных событиях, в которых уже заметны следы кризиса. Еще думаю, у города было желание создать масштабное и конкурентоспособное кинособытие, что тоже неплохо. Словом, прошлогоднее слияние четырех фестивалей я лично воспринимаю как любопытный эксперимент. Кстати, и результаты, кажется, были не столь огорчительными. В этом году, насколько мне известно, фестиваль «Виват кино России!» возвращается в свое обычное время, открытие запланировано на 13 мая, а в осенний расклад мне еще надо вникнуть.

День города будем праздновать три дня

— У нас есть такие праздники и события, когда нужна серьезная финансовая поддержка, например, День города. То это у нас «ивент», то местечковый праздник с любительскими коллективами. Каким будет он на этот раз?
— День города — очень важное мероприятие, надо бороться за то, чтобы это событие было качественным, значимым, запоминающимся. Для любого петербуржца это должен быть особый день, мне всегда хотелось, чтобы все наши жители стремились провести его в Петербурге, а не на даче, на грядке. Сейчас до Дня города осталось мало времени, и особенно вмешиваться я не собираюсь. Знаю, что программа рассчитана на три дня. 27 мая — это понедельник, так что начнем праздновать еще в субботу. Там будет и фестиваль уличных театров, и фестиваль духовых оркестров, и впечатляющий хоровой проект, и акция «В театр — за 10 рублей». Я еще до конца не разобрался, буду вникать. Все-таки я три года жил Гатчиной.

Я не поклонник актуального искусства, но понимаю его социальную значимость

— Василий Юрьевич, еще три года назад невозможно было представить, что Петербург будут называть «столицей мракобесия», что у кого-то поднимется рука бросить в окна Музея Набокова бутылку, а на стене намалевать оскорбительные надписи, что станут пикетировать выставки современного искусства и угрожать его создателям. Вы что по этому поводу думаете?
— Ну, «столица мракобесия» — это, пожалуй, слишком. Интересно, кто автор этого хлесткого словечка? Думаю, человек, очень довольный собой. «Лолиту» я считаю самым слабым произведением Набокова, в которого был влюблен в течение, наверное, трех-четырех лет. Выставку «ICONS» я не видел по той простой причине, что «искания» ее авторов мне абсолютно неинтересны. Не думаю, что ее появление без скандала могло бы содействовать репутации Петербурга как «очага культуры». И вообще я не являюсь любителем актуального искусства, мои личные вкусы очень просты и традиционны: Пушкин, Толстой, Рахманинов, «березки». С другой стороны, я вхожу в попечительский совет Института Pro arte с самого его основания. Понимаю и значимость, и социальную функцию, и политическую важность современного искусства. Все знают это мое отношение. И если уж я оказался на месте председателя комитета по культуре, я буду и здесь придерживаться той же позиции.