Вечер трудного дня
С первого взгляда этот человек мне не понравился. В вагоне метро много свободных мест, а он сидит на небольшом складном стульчике прямо на выходе. В руках — гитара с полустертой верхней декой. Позади — магнитофон на паузе. Спереди — несколько фотографий неизвестных обложек известных музыкантов и групп. Половина одиннадцатого вечера.
Настроения нет…
Совершив проводы на Балтийском вокзале, я зазевался и сел в обратную сторону. Опомнился на «Кировском заводе» и с выражением лица «я не дебил» перешел на противоположный перрон, скомканно сел в вагон. И тут это. Точнее, он. Точнее, всё вместе.
Черная шляпа. «Люди добрые…» Стильная рубашка 80-х годов. «…Вы извините, что мы к вам обращаемся…» Безукоризненно выглаженный песочного цвета костюм. «…сами мы не местные…» Щегольски начищенные коричневые туфли. «…Кто сколько сможет…» И тишина.
Взмах руки, двери закрылись, раздался короткий щелчок магнитофона: «It’s been a hard day’s night!» Это действительно вечер тяжелого дня, но, кажется, вечер только начинается. Из магнитофона доносится лирическое попурри: «Битлз», «Земляне», «Пинк Флойд» льются вперемешку с хитами Михаила Боярского, Фреди Меркьюри и Бобби МакФеррина.
Гитарист играет слабенько, но ставка сделана не на это. В начале каждой новой композиции он поднимает указательный палец, лезет в старенькую сумку и выкладывает перед собой фотографию певца или обложку альбома группы. Люди входят, часто наступая на неказистые картинки, пылящиеся на полу вагона.
«О! А сыграй Цоя! Давай вместе споем Цоя!» — двое подвыпивших пассажиров вваливаются в вагон, пока не понимая происходящего. Гитарист молчит. Он вообще НЕ ГОВОРИТ. Не поет, не просит денег… «Ну чё ты? Давай «Кино»!» Секунду он смотрит на них, снизу вверх. Потом взмахивает рукой. «Я сажаю алюминиевые огурцы на брезентовом поле…» — заливается бумбокс. Артист усаживается поудобнее, достает пакет с малосольными огурцами и начинает аппетитно их есть, отбивая ритм ногой.
«Нарвская». Парни в шоке. Гитара и Элтон Джон, в звуках песни которого тонет недовольное бормотание молодняка. Этот человек мне нравится.
«Технологический институт». Вокруг музыканта уже кольцо из слушателей, они защищают его от толпы, загораживают фотографии на полу. «Концерт! Со всех по полтинничку!» — развязно «крышуют» артиста недавние дебоширы.
«Пушкинская», «Владимирская», «Площадь Восстания». Вагон превращается в единое целое. Герой вечера раздает ближайшим соседям пластиковые тубы с песком — импровизированные маракасы — люди охотно вступают в ряды музыкантов метро. Каждое действие встречается бурными овациями, смехом и фотовспышками. Кто-то снимает видео на мобильный телефон. Как из шляпы фокусника человек достает из своей сумки букет цветов и бросает расположившейся неподалеку женщине, она, смеясь, подхватывает его. Он передает зонт другой соседке, и та, немного смущаясь, раскрывает его и прячется от невидимого дождя. В чудесную сумку летят сторублевые и пятидесятирублевые купюры, мятые десятки, звонкая мелочь.
Я иду к дверям на «Площади Ленина» и, оглядываясь, вижу, как музыкант танцует с девушкой медленный танец, а весь вагон аплодирует в такт мелодии. Мне жаль покидать это место. Двери за мной закрываются осторожно, как бы бережно.
Настроение есть!
