Весна нашей осени
На Новую сцену Александринки с гастролями едет тбилисский Театр марионеток Резо Габриадзе
С 4 по 8 марта будут показаны три спектакля — вроде бы и восстановленных, но премьерных, потому что спектакли Габриадзе обладают невероятной способностью выглядеть как новые — не в смысле лоска и блеска, а в смысле абсолютного попадания его невероятных историй в личный миф каждого, кто сидит в зале. В смысле вечной молодости и просветленной грусти, которая закодирована в театральных легендах этого грузинского мага, который открыл театральную формулу любви.
Резо Габриадзе.
Габриадзе — личность совершенно ренессансная. Он и сценарист («Мимино», «Кин-дза-дза!», «Не горюй!», «Чудаки»), и художник, и режиссер, и писатель. Но его театр — самый маленький в Грузии, а может быть, и во всем мире — это ни с чем не сравнимое явление, которое описать невозможно, но просто необходимо увидеть: для полноты жизни, для веры в чудо, для того, чтобы в любом возрасте хоть ненадолго разбудить в себе ребенка и какое-то время (пока хватит мудрости) жить с ним в полном согласии. Начнутся гастроли со спектакля «Бриллиант маршала де Фантье» — 4, 5 и 6 марта в 19.30. Это совершенно потрясающий марионеточный балаган с куклами уникального Тенгиза Мирзашвили, немного напоминающий товстоноговскую «Хануму», это сюжет, с первых минут затыкающий за пояс Ильфа и Петрова. Речь идет о наследстве в виде бриллианта в 8000 карат, который оставляет грузинскому князю Вано Пантиашвили его дальний парижский родственник, этот самый маршал де Фантье. Вано, конечно же, отправляется в Париж, прихватив с собой уморительную компанию из граждан старого Тбилиси, которые говорят голосами Эроса Манджгаладзе, Верико Анджапаридзе, Рамаза Чхиквадзе, Саломе Канчели. Их уже нет в живых, но в спектакле Габриадзе они оживают, в этом нет никакого сомнения, и это еще одна существенная сторона магии великого Резо.
Габриадзе называет Петербург «последним небом Средиземноморья», и как-то в его художественной вселенной он связывается с Парижем. Словом, тут срабатывает какая-то химия, потому что давным-давно, как говорит Габирадзе, «в той жизни, в Ленинграде» «Бриллиант» уже играли на берегах Невы — и Париж, Тбилиси и наш туманный, полумистический мегаполис как-то слились внутри этой странной, смешной и нежной истории, потому что, разумеется, генерал в ней встретил первую в жизни любовь. Да, надо еще непременно сказать о песнях — парадоксальных песнях Виктора Долидзе, жившего в начале прошлого века и почему-то написавшего, например, грузинскую песню о французском импрессионизме. В спектаклях Габриадзе много совершенно необъяснимого, но объяснять это не хочется и не нужно — в этом надо просто раствориться. А не раствориться не получится, если вы, конечно, еще живы.
Куклы из спектакля «Кето и Котэ».
7 марта в 16.00 и в 19.30 покажут «Рамону», трагическую, потрясающую историю о любви двух паровозов. И снова какие-то непостижимые реалии: послевоенный СССР, паровоз Эрмон, убывающий на великие стройки выполнять планы «пятилеток в четыре года», и его жена Рамона, покорно ожидающая любимого на железнодорожной станции с итальянским (или грузинским?) названием Риони, пока в ее город не заваливается бродячий цирк. Они встретятся, обязательно встретятся, потому что иначе это был бы не Габриадзе, но есть такое понятие, как необратимость, и с ним ничего не может поделать даже такой всесильный маэстро, как Резо. Тут со сцены будут звучать совсем другие голоса, не менее, впрочем, значимые для нашего сознания: Алексея Петренко, Алисы Фрейндлих, Алексея Девотченко, Анжелики Неволиной. А еще именно Габриадзе и именно для «Рамоны» сделал последнюю перед уходом запись Кирилла Лаврова.
Мадам Галифе.
Наконец, 8 марта в 16.00 и в 19.30 на Новую сцену Александринки прилетит гость, который самим своим появлением — тоже «в той жизни» — перевернул жизнь многих, далеко не только театральных людей. Это лучшее, наверное, изобретение фантазии Габриадзе — пернатый Боря Гадай из «Осени нашей весны» (теперь спектакль называется «Осень моей весны» — видимо, с возрастом одиночество заполняет весь мир художника, и в этом Габриадзе честно и отважно признается). Боря Гадай — это невозможное существо, самое непосредственное, самое абсурдное и самое реальное, какое только можно себе вообразить. Он живет в старом Кутаиси и после смерти шарманщика Варлама остается единственной в жизни опорой бабушки Домны. И он помогает ей в силу своего разумения и характера. Например, с помощью нехитрого приспособления заставляет электрический счетчик крутиться в другую сторону, за что его и арестует милиционер Вальтер Какауридзе. Но даже в КПЗ Боря остается верен своей единственной любви — прекрасной Нинель, которая «лучше Вивьен Ли», хотя и замужем за «активистом Рафаэлем». Боря Гадай говорит голосом Рамаза Чхиквадзе. После смерти его, великого грешника, пускает на небо архангел Гавриил. И даже несмотря на этот условно счастливый финал, момент смерти Бори — невыносимого и прекрасного ребенка с удивленным взглядом и огромным клювом — просто невозможно пережить, хоть десятки раз смотри спектакль.
Не менее великий наш современник Питер Брук, театральный режиссер, сказал о Габриадзе: «Его система образов носит исключительно личный, интимный характер и привносит в театр черты поэтического и трансцендентного реализма. Я не знаю такой системы образов, которая была бы равной его системе. Его большой опыт в самых разнообразных творческих сферах позволил ему достичь того идеала режиссера-постановщика, каким был Гордон Крэг. Его искусство обогащает европейский театр художественной силой и позитивным человеческим взглядом именно тогда, когда это наиболее необходимо». И что тут еще добавишь…
Вано, герой «Бриллианта маршала де Фантье».
