«Восьмое чудо света, каких еще не видела планета!»

29 июля выдающемуся театральному режиссеру Зиновию Корогодскому исполнилось бы 85 лет

«Следующая станция — «Пушкинская», Витебский вокзал и Театр юного зрителя», — кто-то слышал это впервые, а у кого-то сердце замирало от предвкушения новой встречи. ТЮЗ  был единственным в городе театром, о котором объявляли в метро.

Для близких друзей строгий и требовательный Корогодский был просто Зямой. Фото: Интерпресс

Полвека прошло с тех пор, как тридцатипятилетний режиссер Зиновий Корогодский возглавил самый главный театр для мальчишек и девчонок Ленинграда, театр, который долгие годы будет относиться к своему зрителю как к другу и собеседнику, независимо от возраста.  Может быть, именно поэтому несколько поколений нынешних петербуржцев вспоминают эпоху Корогодского как самое загадочное и непостижимое культурное явление, определившее их духовное и нравственное становление.

Продолжая традиции, заложенные Брянцевым, Зиновий Яковлевич сумел привлечь внимание к «несерьезному», по мнению многих, детскому театру и стал лидером тюзовского движения.

Сотни восторженных глаз с огромным вниманием следили за происходившим на сцене: «Трень-брень», «Тимми — ровесник мамонта», «Месс-Менд», «После казни прошу…», «Гамлет», «Открытый урок», «Наш, только наш», «Кошка, которая гуляла сама по себе», «Вне игры» — уютный зал на Пионерской площади стал местом знаковых спектаклей почти трех десятилетий. На знаменитых творческих вечерах и артисты, и зрители на едином дыхании исполняли гимн театра, искренне веря в каждое слово: «Ведь наш театр — восьмое чудо света, каких еще не видела планета!»

Планета под названием «Ленинградский ТЮЗ» подарила стране десятки талантливых артистов, воспитанных в студии при театре, которой руководил Корогодский: Георгий Тараторкин, Юрий Каморный, Антонина Шуранова, Александр Хочинский… На сцене блистали Ирина Соколова, Игорь Шибанов, Николай Иванов, Наталья  Боровкова, Лиана Жвания. Выпускники студии, даже уходя в другие театры, оставались верны идеалам своего Учителя и его Школы.

Зрительский парламент театра — Делегатское собрание — существовал не для галочки, а был одной из составляющих уникального театрального организма.

Творческий путь Зиновия Яковлевича был сломлен трагическим событием: позорным изгнанием из ТЮЗа и лишением права преподавания из-за ложного обвинения. Но Корогодский нашел в себе силы построить новый театр — Театр Поколений, снова вернуться к преподаванию и реабилитировать свое имя. После смерти Зиновия Яковлевича Театр Поколений возглавил его сын — театральный художник и режиссер Данила Корогодский. Сейчас этот театр — один из самых интересных в городе.

Прямая речь

Данила Корогодский, режиссер Театра Поколений:
Главное его произведение — это его судьба

— Он был человеком одной страсти, в его жизни был только театр. У него не было хобби, потому что с утра до ночи, да и ночью тоже, он занимался театром. Я помню, что всю жизнь я засыпал — папа работает, просыпался — папа работает. А засыпал я часто под звуки разговоров у парадного: Лев Абрамович Додин, Вениамин Михайлович Фильштинский и Зиновий Яковлевич Корогодский возвращались с репетиции и подолгу разговаривали у подъезда. А бывало, у отца на кухне сидели ученики и он до утра что-то им рассказывал. Он был неистовым человеком, даже когда состарился, абсолютный фанатик своего дела. Я прожил свою жизнь среди людей искусства, но ничего подобного никогда не видел. Анатолий Васильевич Эфрос тоже был фанатиком театра, но у него была машина, он сажал в нее жену и сына и вез их на хутор, там они жили месяц. А отец не знал, что такое отдых, маме каким-то чудом иногда удавалось вывезти его в Сочи, но там, лежа на пляже, он общался с театральными людьми — это тоже была форма работы — или сидел в номере и писал. Я не помню его отдыхающим. Кроме театральной жизни, другой у нас не было.

Его театр тоже был веселым, счастливым. Когда вспоминаешь спектакли, то вспоминаешь не сюжет, а удар по сердцу, если он был. В его театре были такие удары по сердцу, что многие люди не могут их забыть. Но это не был беспроблемный театр, он очень остро ощущал драматизм жизни, ее разломы и трагедии. Он вообще сам создавал трагедии, и вся его трагическая жизненная коллизия им самим создана. Ведь не каждая режиссерская судьба кончается так, как кончилась его, не каждый режиссер переживает создание театра и его уничтожение.
Я не могу сказать, что обладаю всей полнотой информации, да и не хочу туда лезть, но думаю, что причиной изгнания стало его художественное поведение. То, куда он пришел как художник, строитель и руководитель театра, входило в противоречие с существовавшей тогда системой. Он стал выпадать из правил. Я помню, как отец приходил домой и рассказывал, что был в обкоме и там ему сказали: «Прекратите играть в бирюльки». А «бирюльками» был его знаменитый спектакль «Открытый урок»! За то, что он не сумел им подчиниться, они расправились с ним бандитскими методами. На генеральной репетиции в зал вошли шесть молодцов в болоньевых куртках и на глазах у тысячного зала под руки вывели главного режиссера. Это произошло 26 апреля 1986 года, он был последним человеком, с которым та государственная машина успела расправиться, через полгода такого уже не могло произойти.

Тогда я впервые увидел своего отца лежащим. Он лежал несколько месяцев, а потом встал и создал Театр Поколений. Но все это было тяжело: они мыкались по школам, по каким-то ДК.

Я думаю, самое важное — то, что он был художник, а главным его произведением были люди — его ученики — и театр. Однажды, уже незадолго до смерти, он мне сказал: «Ты мое главное произведение!» Но я думаю, главное произведение — это его судьба со всеми изгибами и зигзагами.

Вениамин Фильштинский, профессор СПбГАТИ:
Он был страстным педагогом

— Можно назвать большой удачей  то, что, будучи на выпускном курсе, я попал в театр к Зиновию Яковлевичу. Те десять лет, которые я провел под его руководством, потом вместе с ним, а затем втроем — Корогодский, Додин и я, многое в моей жизни определили: 12 спектаклей вместе пройдено! Я считаю его не только ближайшим коллегой и соратником, но прежде всего одним из своих Учителей, давших мне практическое театральное образование. Мои собственные профессиональные спектакли создавались не без его влияния.
Сегодня я думаю о нем прежде всего как о педагоге. Он был страстным педагогом, продолжателем той педагогической линии Станиславского, которая называется «этюдный метод», и страстным строителем своего театрального Дома. В этом была его сила. Он осуществил мечту Вахтангова о слиянии студии и театра. Этот симбиоз был настоящим, органическим. Учил по-честному, глубоко, серьезно, но тем не менее доучивал, дообразовывал и доформировывал своих учеников уже в театре.

Ирина Соколова, народная артистка России:
Мы ему верили!

— Зиновий Яковлевич с самого своего прихода в ТЮЗ уже знал, какой театр он будет строить, и начал собирать вокруг себя единомышленников. Мы, актеры, быстро откликнулись и пошли за ним, потому что было ясно: он знает, что, для кого и про что будет ставить. Мы ему верили.

Корогодский разрушил прежнее представление о детском театре: он считал, что не бывает специального искусства для детей. Взрослый должен делать спектакль о тех проблемах, которые его волнуют, так, как он их понимает, и на равных говорить с ребенком, но только через игру. Начался совсем другой разговор с ребенком, театр стал доверять детям. И сразу же изменились наши зрители: раньше в ТЮЗ водили классами, и дети не смотрели спектакли, а выясняли отношения между собой. Родителям же было скучно, и если они приводили детей на спектакль, то оставались ждать их в фойе. А у нас появился семейный абонемент — когда дети приходят с родителями, то они так сосредоточенно смотрят, впитывают в себя.

Сейчас те зрители, которые росли на наших спектаклях, — уже взрослые люди: врачи, инженеры, педагоги, но они тянутся к нам, и мы до сих пор дружим с ними.