Все хороши, когда любят

7 июля петербургский артист Сергей Афанасьевич Власов, более 30 лет проработавший в Малом драматическом театре п/р Льва Додина, отмечает 55-летие — в отменной творческой форме

Сергей Власов принадлежит к тем немногим театральным перфекционистам, которые будут шлифовать роли до совершенства: проверяя найденное буквально вчера, учитывая реакцию зала и собственный опыт. Это в самом хорошем смысле профессиональное занудство дает порой результаты, достойные учебников по актерскому мастерству.

Сергей Власов в спектакле «Враг народа».

К примеру, в спектакле «Три сестры» Льва Додина декорации — каркас дома с пустыми глазницами окон, а текст у учителя Кулыгина, которого играет Власов: «Ковры надо убрать на лето и спрятать до зимы... Персидским порошком или нафталином. /…/ И оконные занавески туда же, к коврам». После премьеры артист признался автору этих строк, что мучительно искал оправдание чеховским словам. В результате Власов — Кулыгин произносит эти реплики практически на ухо жене, говоря не о родительском доме трех сестер, а об их с Машей доме, и тут же возникает образ некоего уютного гнезда, вроде дома Турбиных, объединяющего двух людей. Вообще власовский Кулыгин не имеет ничего общего с тем стереотипно-нелепым рогоносцем, которого даже Стржельчик в свое время оправдать не смог. Он действительно свой, необходимый человек в доме: всерьез, по-взрослому любя Машу, понимая все, что с ней происходит, он терзается более за нее, чем за себя, еще и ежесекундно одаривая всех Прозоровых теплом и заботой старшего брата. Это подробнейшее актерское существование — сотни жестов, порывов, взглядов, нюансов интонаций, в каждом из которых — ответственность глубоко интеллигентного человека за все, что происходит с ближним кругом людей. 

Сергей Власов пришел в МДТ в 1981 году, окончив знаменитый курс «Братьев и сестер» Кацмана и Додина. «Актер с такой внешностью непременно должен быть героем-любовником», — написал когда-то о Власове критик. Из героев-любовников Сергей Власов за свою карьеру сыграл только принца в «Золушке» Шварца, да и то изо всех сил расшатывал ходульно-романтический шаблон роли: играл подростка с непростым характером. Но чем дальше, тем больше в актерской природе проявлялось стремление оправдывать героев именно их способностью испытывать главное из человеческих чувств. 

И ветреный Егорша в «Братьях и сестрах» давно уже не выглядит полным антагонистом труженика Мишки. До неведомых прежде откровений, если не до подлинной веры поднимается власовский Шатов в «Бесах». Несуразный советский итээровец Игорь в «Портрете с дождем» наполняет володинские стихи в прозе такой тоской, что звучат они как отчаянно-одинокое, но гордое лермонтовское «Я — или Бог — или никто». В крайней (суеверные актеры не употребляют слова «последний») по времени работе — роли мэра города Петера Стокмана во «Враге народа» — Власов снова удивил, сыграв прежде всего не политика, а брата. Его главная интонация — снисходительная нежность, искреннее стремление вразумить, уберечь от бед дорогого сердцу родственника-бунтаря, вздумавшего, ни много ни мало, переустроить Вселенную. И это не просто актерская тема, но редкий актерский дар — способность переживать на сцене чужую боль как свою, а то и острее, чем свою, наделяя этим чувством до неузнаваемости разных персонажей. Без этой составляющей не представить себе спектакли нынешнего МДТ.