Всего лишь эпоха…

До 3 сентября Музей В. В. Набокова приглашает на выставку Михаила Карасика «Посвящается Блуму».

Выставка организована совместно с коллекционером Тимофеем Марковым, в чьем собрании находятся представленные работы. 

Цирцея.

На выставке — оригиналы и отпечатанные автором развороты трех альбомов: «Арабский эрос» (1998), «Посвящается Блуму. Акты» (2003) и «Серебряный век. Русские типы» (2004). Леопольд Блум, кто не знает, — герой романа «Улисс» Джеймса Джойса. Действие романа происходит 16 июня 1904 года, поэтому улиссоманы всего мира в этот день отмечают «день Блума» — «Bloomsday». В Петербурге уже много лет «Bloomsday» проходит именно в Музее Набокова, так что место выбрано очень не случайно, тем более что работы Михаила Карасика уже участвовали в блумсдэе — давно, в 2000 году.

Только не думайте, что тому, кто не читал «Улисса», на выставке делать нечего. На церемонии открытия Михаил Карасик признался, что, хотя много чего создает, вдохновляясь произведениями литературы, книжную иллюстрацию как таковую терпеть не может: «Картинки отдельно, текст — отдельно». А на создание серии «Посвящается Блуму» Карасика подтолкнул даже не сам роман, а то, что в руки ему попали старинные, начала ХХ века, порнографические открытки: «Это был материал эпохи Джойса. Так и мои работы — не иллюстрация, а всего лишь эпоха. Хотя не было бы Джойса и Розанова — не было бы и всего, что вы здесь видите». 

Из серии «Посвящается Блуму. Акты».

Объединяет три цикла, как вы уже догадались, тема эротики. Но если «Арабский эрос» — чисто графические реминисценции на тему восточных одалисок, то в «Актах» и «Серебряном веке» активно применяется фотомонтаж — в принципе можно сказать, что эти циклы посвящены открываемым человечеством возможностям фотографии. И возможности эти — не только в том, чтобы приоткрывать завесу запретного, но и в том, чтобы иронизировать по поводу столь легко воспроизводимой «обнаженки», не идеализированной, а такой, как она есть. Не случайно несколько работ посвящены бане — художник, кстати, с удовольствием отметил, что в доме, который сейчас, к счастью, занимает музей, одно время находилось руководство банно-прачечного цеха. Лица моделей или равнодушные, словно им приелась собственная нагота, или с дежурными «завлекательными» улыбками. Художник смело красит дам в неожиданные цвета — синий, фиолетовый, зеленый, кажется, противопоставляя свое понимание эротики фотошопной красивости. При этом приглушенные тона отсылают зрителя к тому самому Серебряному веку, к его куртуазным стилизациям.