Вся Америка в страшном смятеньи: Эйзенхауэр болен войной...
«Фитиль», детище Сергея Михалкова, в первый раз вышел в 1962 году. Полвека назад.
А «Крокодилу» стукнуло все 90 лет. Причем не когда-нибудь — а ровно сегодня 4 июня 1922 года вышло первое иллюстрированное приложение к «Рабочей газете». Оно-то потом и стало называться журналом «Крокодил».
Первый номер «Крокодила» вышел как приложение к «Рабочей газете».
Вся Америка в страшном смятеньи:
Эйзенхауэр болен войной,
Но в публичных своих выступленьях
Говорит, что за мир он стеной!
Помните? Ну вот примерно так: и злобно, и невинно, и смешно, и плоско, и язвительно, и куда-то мимо... Такой клубок противоречий.
Главными носителями красной сатиры были журнал «Крокодил» и киножурнал «Фитиль».
«Крокодил». Почему именно такое название?
По легенде, как-то поздно вечером в редакцию вошла уборщица с ведром и, увидев засыпанные табачным пеплом столы, сказала:
— А намусорили-то как, ровно крокодилы.
Поэт Демьян Бедный в программном стихотворении четко разъяснил массам задачу издания:
Добираться до всякой гнилости
И ворошить гниль без всякой милости,
Чтоб нэповская муть не цвела
И не гнила,
Вот какова задача
Красного Крокодила!..
Вот так. Ну а уж потом, когда разобрались с нэпом, перекинулись и на другие темы: борьбу с бракоделами, прогульщиками, бюрократами, пьяницами и кого там еще клеймила советская власть на протяжении всей своей бурной 70-летней истории. Стиляг, например. И евреев: в 1953 году открыто антисемитские карикатуры и комментарии «Крокодила» сопровождали «дело врачей» — «убийц в белых халатах». А в 1963 году кинорежиссер Михаил Ромм с негодованием высказался об оскорбительной карикатуре в «Крокодиле» от 20 марта 1949 года, изображавшей персонаж с явно семитскими чертами, держащий в руке книгу с надписью «жид»: как подчеркивал Ромм — «не Андре Жид, но именно жид».
В журнале высмеивали «буржуазные пережитки».
«Фитиль» такими вопросами не занимался — наверное, чтобы актеры не увлекались игрой в «западную жизнь», пусть даже и комически изображенную. Ему достаточно было шпынять начальников фабрик, тех же пьяниц и тому подобную публику.
В общем, как сказали бы в то время, все это типичная велюровщина. Оголтелая притом.
И все-таки: в том же «Крокодиле» в разное время печатались талантливейшие люди — Маяковский, Зощенко, Виктор Ардов, Сергей Бодров. В сентябре 1968 года там опубликовал один из своих первых рассказов Довлатов. Рассказ назывался «Когда-то мы жили в горах». Речь шла об армянах.
Видимо, рассказ был довольно злобный. Потому что в «Крокодил» пришел целый мешок возмущенных писем от армянских читателей. На них Сергей Донатович откликнулся еще более язвительным письмом, которое редакция, как ни в чем не бывало, опубликовала.
А в «Фитиле» играли великие актеры: Фаина Раневская, Михаил Яншин, Евгений Евстигнеев, Евгений Леонов, Игорь Ильинский, Олег Ефремов, Андрей Миронов...
Парадокс? Наверное, да, парадокс. Как и вся советская жизнь. Ужасная — но полная хороших людей.
Мы попросили читавших и смотревших «Крокодил» и «Фитиль» вспомнить о них и рассказать, как это было.
Никита Елисеев, литературный критик, публицист:
— «Крокодил» и «Фитиль» — вещи совсем не одинаковые. В «Фитиле» очень часто работали ребята, которых больше никуда не пропускали. И там попадались совершенно восхитительные юморески. Что же касается «Крокодила» — это был довольно-таки черносотенный орган. А весь нормальный интеллигентный юмор, вроде Жванецкого, оседал на 16-й странице «Литературной газеты». Вот это и есть литературный аналог «Фитиля», а отнюдь не «Крокодил».
Дмитрий Шагин, художник, член творческой группы «Митьки»:
— Я «Крокодил» особенно не читал. Помню только, что там работали очень талантливые художники. И у них сформировался целый «крокодильский» стиль. Это целая эпоха. А в какой-то перестроечный год вышло забавно: «Крокодил» вдруг напечатал одну из первых советских публикаций о митьках. С фотографиями, с картинками... Очень хороший большой материал, без всякой карикатуры, всерьез. Вот за это я «Крокодилу» благодарен.
В «Фитиле» показывали сюжеты про то, как в каком-нибудь колхозе животные издохли или тля сожрала урожай — и все это перемежалось смешными сценками из жизни, похожими на «Операцию «Ы» Гайдая или на более поздний «Ералаш». Там хорошие актеры играли. Мои поздравления юбилярам «Крокодилу» и «Фитилю»!
Валерий Попов, писатель:
— «Крокодил» был очень популярный журнал. Даже дефицитный. Он резко выделялся среди других и олицетворял собой дух критики, сатиры, даже нигилизма. И некоторой вольности нравов, потому что там появлялись и пьяницы, и аморальные кокетки, которые выгодно женятся на начальниках. Было это какой-то отдушиной. Картиной настоящей жизни, а не партийной.
Заклеймить там могли директора завода, начальника района. Они в своей сатире забирались достаточно высоко. И нам казалось, что «критика дрянь косила», как сказал Маяковский. Хотя, конечно, мы понимали, что это журнал не диссидентский.
Помню очень смешные карикатуры на Дядю Сэма, которые постоянно рисовал художник Ефимов. Дядя Сэм всегда был на высоких гофрированных подошвах, как любили ходить стиляги. Нос у него был крючком, с которого капала кровь, что ли... Но это воспринималось скорее потешно, чем страшно.
В самой своей эстетике «Крокодил» содержал какую-то доброту. Дух в нем был пьяновато-разгульный. И в небольших дозах он становился сладкой добавкой к жизни.
Киножурнал «Фитиль» — это тоже было событие, праздник перед большим фильмом. Помните, как у них в заставке фитиль догорал, взрывался ящик и вылетал новый номер? Зрители в кино, видя это, уже начинали хохотать и потирать руки. Были там и лукавые двоечники, и нелепые начальники, учителя, директора. Это тоже было весело и добродушно.
Николай Крыщук, писатель:
— Я думаю, что главная удача «Крокодила» была в его антиклерикальной программе. Например, там был изображен Бог в виде старичка, который управлял сиюминутными земными проблемами: войнами, конфликтами...
В детстве эта сатира произвела на меня отвратительное впечатление. Это при том, что я был советским мальчиком, пионером. Но понял тогда, что есть здесь какая-то страшная неправда и про Бога, и про воюющих людей. Картинка навсегда меня отучила от советской сатиры. Когда я потом видел в «Крокодиле» карикатуры на стиляг — я уже понимал, что это неправда. И вообще над фигурами, над которыми предполагалось смеяться, не смеялся.
«Фитиль» производил совсем другое впечатление. Он был замечательный. И юмор там был какой-то другой. Думаю, что сам Сергей Михалков имел к нему мало отношения.
Виктор Соловьев, актер, художественный руководитель Театра «Лицедеи»:
— Я помню «Крокодил» достаточно хорошо. Это был единственный журнал в Советском Союзе, который хоть как-то был посвящен юмору. Моя семья все время его выписывала. Но смеялся он только над допустимыми вещами. Конечно, такое ограничение влияло на качество юмора. Анекдоты, которые публиковались там, и анекдоты, которые рассказывались на кухнях, были совсем разного качества. Но то, что печаталось в «Крокодиле», — это был максимум, который можно было тогда себе позволить. И все равно было смешно. Сейчас ничего подобного не появляется.
А «Фитиль» был хорош особенно за счет наших гениальных актеров. Некоторые выпуски были просто шедеврами кинематографа. Я тогда очень увлекался кино. И фельетон перед полнометражным фильмом был обязательным компонентом похода в кинотеатр.
Михаил Золотоносов, литературовед, критик:
— В детстве мне нравилось разглядывать в «Крокодиле» карикатуры. Но вообще читать «Крокодил» — это был моветон в советское время. Его в лучшем случае просматривали. Что там было? Все разрешенное. Критика Аденауэра, управдомов, стиляг. Идеологических проблем, вроде дел Солженицына или Бродского, «Крокодил» никогда не касался. Кроме «дела врачей»: 20 марта 1953 года в «Крокодиле» вышел антисемитский фельетон Василия Ардаматского «Пиня из Жмеринки».
«Фитиль» же — это примерный эквивалент «Крокодила» в советском кино. Там снимали сюжеты про какую-нибудь обувную фабрику: она, мол, делает плохую обувь. Понимаете, ложь состояла не в том, что не было такой фабрики. А в том, что вся советская промышленность была неэффективна по определению, но выхватывался один конкретный пример — «вот эта фабрика плохая». Естественно, там не было никаких замахов на систему в целом. Они шли не от частного к общему, а от частного к частному.
Подготовил Федор ДУБШАН, фото автора
