«Я — полицейский. Хотите об этом поговорить?»

Как относиться к «нестандартным» личностям и разным фрикам в большом городе

Корреспондент «ВП» выясняла, как горожан отучают от антропофобий: паники перед существованием в людском муравейнике мегаполиса и страхов перед незнакомцами — особенно представителями субкультур, неоднозначно воспринимаемых в обществе.

Общество «Немецко-русский обмен» предлагает россиянам испытать новый способ общения и взаимопонимания — он называется «Живая библиотека». Формат придумали датчане, самые счастливые, согласно статистике, люди в мире. Идея такая: человек — это открытая книга. Можно прийти и полистать страницы его судьбы. «Вечёрка» присоединилась к рядам «читателей» — и отправилась в арт-центр на Пушкинской, 10.

Владелец дредов оказался носителем не только косичек, но и идеологии «чайлдфри»

Документальный жанр

Книги «нон-фикшн» (непридуманных историй), театр « вербатим» (полностью состоящий из реальных монологов или диалогов обычных людей), театры-форумы (в интерактиве проигрывающие социальные ситуации) — все эти арт-формы набирают популярность среди молодой публики. «Живая библиотека» — в ряду новых поступлений документального жанра.

— История «Живой библиотеки» началась в Копенгагене в начале девяностых годов, — рассказывают в «Немецко-русском обмене». — В России «Живую библиотеку» проводят активисты из Воронежа, Москвы, Томска, Перми, Калининграда. В Петербурге первая такая акция состоялась в декабре 2012 года.

«Библиотека», поясняют, работает так же, как и обычная, однако «книгами» становятся люди, относящиеся к разным национальностям и религиям, представители субкультур и люди, ведущие тот образ жизни, которые противоречиво воспринимаются в обществе. «Читатели» самостоятельно составляют свое мнение о конкретных личностях: без посредников в лице экспертов или средств массовой информации.

В городах России «книгами» становились мигранты, цыгане, мусульмане, священники, лесбиянки и геи, представители силовых структур. А также журналисты — оказывается, мы тоже среди тех, к кому бытует предубеждение.

Автостопщики — создания безобидные и работящие

Чистый бомж

— Я человек улицы уже 20 лет, — с достоинством представляется товарищ, расположившийся под табличкой «бездомный». — В лихие девяностые потерял жилплощадь, с тех пор бродяжничаю. Именуюсь странником-волонтером.

У странника ухоженная седая шевелюра, чистый и наглаженный джинсовый костюм, четки в руках — в общем и целом благообразный вид. Реальный бомж или лицо, его изображающее?

— Все участники «Живой библиотеки» — подлинные. Никаких актеров, — гарантирует Борис Романов, представитель общества «Немецко-русский обмен».

В «читальном зале», которым на вечер стало помещение в арт-центре на Пушкинской, 10, в свободном доступе также: девушки в хиджабах, иностранный студент, автостопщица, ВИЧ-положительный молодой человек, барышня-веганка, гей, многодетная лесбиянка, альтернативщики — всех не перечислишь, публика меняется, появляются новые персонажи...

В мусульманской одежде по Питеру можно ходить без опасений

Гордость и предубеждения

— Я знаю, какие против нас существуют предубеждения, — продолжает свой монолог бездомный с 20-летним стажем. — Первое, что вызывает возражения, — это неопрятность. Согласен, многие плохо пахнут, что окружающим доставляет неудобство. Второе — злоупотребляют спиртным, с последствиями в виде агрессивного поведения. Как видите, я своим обликом опровергаю эти стереотипы.

— Ну а как насчет иждивенчества? Попрошайничества? — понижают «читатели» градус гордости странника.

— Бездомный не попрошайничает — он берет себе на нужду, и не более того. — И далее товарищ рассказывает о своих путешествиях от Львова до Анадыря.

Предубеждения против попрошайничества тем временем развеивает и девушка-автостопщица, пока еще не бывавшая далее Урала и мечтающая добраться до Владивостока, Камчатки и Сахалина. Рассказывает, что зарабатывает в странствиях в роли «аскера» — девочки со шляпой при уличном музыканте. Это ведь целое театральное действо, а не бездельничество, халява или разгильдяйство, доказывает странница.

Ну, автостопщицы и в самом деле существа безобидные. Переходим к девушкам в хиджабах.

То ли безразличие, то ли толерантность

Одна из мусульманок сообщает, что она русская. Эльвира родом из Таллина. Стала изучать ислам из чувства противоречия: «чтобы бросить вызов друзьям». В Петербурге живет четвертый год, работает в сфере бухучета и аудита. Ее работодатель — аутсорсинговая организация. С клиентами девушка лично не пересекается. Потому ее начальнице абсолютно безразлично, в каком виде сотрудница выводит ажур, — главное, чтобы девушка в платке не подвела дела под монастырь.

Итак, в офисе на ее хиджаб никто внимания не обращает, однако и на улице — аналогичная бесчувственность.

— Паспорт с собой ношу, мимо полицейских иной раз специально рядом и поближе пройду, но даже обидно — никто паспорт не спрашивает! — сожалеет эстонская русская.

Неважно со страхами со стороны петербуржцев также у феминисток, у многодетной лесбиянки, у гея и даже у полицейского.

Новому поколению полицейских интересны люди

Сочувствие к погонам

Полицейского зовут Антон, ему 19 лет, и он в центре повышенного внимания «читателей» — его расспрашивают с сочувствием: как это он, такой молодой и красивый, попал в профессиональную компанию с неоднозначной репутацией.

— Спрашивают, почему я в полиции. Не работаю ли я против совести. Не разочарован ли я, — перечисляет Антон типовые вопросы.

Зачем пришел, если мог догадаться, о чем будут спрашивать?

— Я очень любознательный. Через соцсети увидел, что будет это мероприятие и что нужны волонтеры на роль «книжек». Захотелось самому посмотреть, расспросить, поговорить, — раскрывает полицейский мотивы своего участия в представлении.

Спокойствие к равным союзам

Под табличкой-обложкой «небиологическая многодетная мать» расположилась девушка Людмила.

— У нас нестандартная семья, мы две девушки с тремя детьми: мальчиком и двумя девочками, — рассказывает Людмила.

Заметим: все, кого расспрашивала корреспондент «ВП», дали свое согласие на опубликование их историй в газете.

Дети — тройняшки, которых родила спутница Людмилы. Соответственно, организованы детишки были методом экстракорпорального оплодотворения, с использованием биологического материала от анонимного донора, которому девушки безмерно благодарны.

— Мы счастливы, у нас много детей, живем вместе восьмой год, — сообщает девушка.

По ее словам, свой равный союз они ни от кого не скрывают. Никакого предубеждения в обществе по поводу своей «нестандартности» также не видят. Никто не отгоняет их детей на игровой площадке от детей, допустим, матерей-одиночек. Однако еще неизвестно, как пойдут дела, когда дети вырастут из песочницы и пойдут в школу. Людмила сама — педагог, потому знает, что в школах иногда попадаются крайне тревожные и активные родительницы.

— Через живое общение разрушаются стереотипы, — резюмируют организаторы библиотечной вечеринки на Пушкинской, 10.

Не пригласить ли им в следующий раз на роль «книжки» одного небезызвестного питерского депутата, сами знаете кого?