Яхта по морю плывет, пробы из моря берет

Красавица яхта «Надежда» — отнюдь не прогулочная. Ее предназначение — контролировать уровень радиоактивности в акватории Балтики

Паруса — это всегда романтично. Не зря яхты под парусами называют высшей знатью океана или белой костью. На такую парусную яхту (но оборудованную еще и мотором) отправились посмотреть корреспонденты «ВП». Яхта называлась «Надежда» и от подобных ей яхт отличалась назначением. Ибо это экспедиционно-парусно-моторное судно (таково ее официальное название) принадлежит Аварийно-техническому центру Минатома России. И задача экипажа «Надежды» — брать пробы воды и донных отложений на предмет радиологического мониторинга вод Балтики.

Как нам объяснили, для постоянного изучения предпочтительней именно парусно-моторное судно. Потому что и дешево в эксплуатации (расход топлива минимальный, поскольку большую часть времени судно идет под парусами), и может выдержать практически любой шторм (тогда как для многих сугубо моторных судов предел — 3 — 4 балла). Так что «Надежда» способна бороздить и моря, и океаны. Кстати, члены экипажа «Надежды» считают, что называть такое судно яхтой — не совсем корректно. Потому что яхта в нашем сознании ассоциируется с развлечениями и приключениями. А здесь — работа, причем тяжелая, а временами и очень опасная. Предыдущее исследовательское судно — «Боян», на котором проводился радиационный мониторинг, — потерпело крушение  во время сильнейшего шторма четыре года назад (при этом погиб один человек). Балтика — море суровое.

Это судно выдержит практически любой балтийский шторм. Фото: Натальи ЧАЙКИ

Борис Хрящев, капитан «Надежды», и Алексей Плотников, старший помощник, поясняют нам, как забираются пробы воды и грунта. Ну, с водой понятно — берется с помощью шланга и насоса с глубины до 50 метров. А для того, чтобы достать со дна ил, приходится применять специальную установку, в обиходе называемую спрутом. Хотя внешне этот самый «спрут» больше похож на торпеду, к которой привязан трос.

«Спрут» тяжел и быстро падает на дно. Внутри него вмонтирована специальная гильза с захватом, в которую и попадает морской грунт. Далее «спрут» вытягивают на поверхность, вынимают образец.

Таким «спрутом» делают заборы проб донного грунта. Фото: Натальи ЧАЙКИ

Затем пробы воды и грунта (образцы берут не абы где, а в точках, определенных международными соглашениями) доставляют в лаборатории Радиевого института имени Хлопина, где на специальном оборудовании проводится углубленное исследование. Все полученные данные отправляются в ХЕЛКОМ — международную рабочую группу экспертов по мониторингу радиоактивных веществ.

— Все — в строгом соответствии с Хельсинкской конвенцией по Балтийскому морю и прочим международным соглашениям. Никаких тайн в этом нет, информация открытая, — поясняет Борис Хрящев. — И с каждым годом уровень искусственной радиации становится все меньше. Потому что радионуклиды, попавшие к нам после Чернобыля, постепенно «расползаются» по все большей площади, и есть тенденция их плавного перехода на все большие морские глубины. А Чернобыль до сих пор дает основное количество радионуклидов искусственного происхождения. Строго говоря, поступление цезия-137 продолжается и в настоящее время — с водами реки Луги (за счет смыва радионуклидов с почв, оказавшихся в «чернобыльском» пятне в бассейне водосбора этой реки в Лужском районе). Но и эта добавка с каждым годом становится все меньше.

Взятые пробы отправляют в Радиевый институт. Фото: Натальи ЧАЙКИ

Отметим, что с помощью современного оборудования можно не только определить уровни загрязнения, но и по соотношению различных радионуклидов уточнить: какое именно предприятие атомной отрасли и насколько в нем виновато. Так что утаить сбросы радиоактивных веществ невозможно.

Что же касается балтийской рыбки, то сотрудники Росатома ее сами спокойно едят. Вот только во время похода ловить рыбу у них практически нет возможности. Потому что судно идет на большой скорости, и рыба взять приманку не успевает.

— Это когда я по Атлантике ходил, каждое утро мы собирали с палубы по нескольку так называемых летучих рыб, — вспоминает Борис Хрящев, чей яхтенный стаж 49 лет. — На Балтике, увы, такие не водятся.

Происхождение искусственных радионуклидов, встречаемых в Балтийском море (в порядке убывания количества)
1. Радиоактивные выпадения в результате аварии на Чернобыльской АЭС.
2. Глобальные выпадения, обусловленные испытаниями ядерного оружия, проводившимися в 50 — 60-х годах XX века. При этом часть радионуклидов оседала на поверхности Балтийского моря, другая часть попала в море из рек.
3. Сбросы западноевропейских ядерных перерабатывающих заводов в Селлафильде (Великобритания) и Ла-Хаге (Франция), попавшие в Балтику с загрязненной морской водой через Датские проливы.
4. Прямые сбросы с различных АЭС и других ядерных объектов (в том числе с научно-исследовательских ядерных реакторов), расположенных в регионе.

Прямая речь
Начальник отдела радиоэкологических и аналитических исследований Радиевого института имени В. Г. Хлопина Росатома Андрей СТЕПАНОВ:
— Уровень искусственной радиоактивности в десятки раз ниже радиоактивности природной. Нет никакой опасной радиации в водах Балтики. Можно купаться, можно ловить рыбу. Без ограничений. И в Лужской, и в Копорской губе ситуация также спокойная. Да, экологи бьют тревогу: там в донных отложениях уровень радиации на килограмм — до 1000 Беккерелей (1 Беккерель = 1 распад в секунду) за счет цезия-137. Этот цезий-137 исключительно чернобыльского происхождения. Никаких дополнительных источников радиоактивности там нет! На взгляд обывателя, цифра огромная. Но, между прочим, если мы возьмем показатели природной радиоактивности, то выясним, что, например, К-40 (калий-40), содержащийся в донных отложениях, дает до 1500 Беккерелей на килограмм.

К слову, в течение пяти лет (1991 — 1995) мы проводили исследование в Норвежском море (там, где затонула подводная лодка «Комсомолец»). Тогда население было сильно напугано и отказывалось покупать местную рыбу. Мол, и лодка с атомным реактором, две торпеды на ней с ядерными боеголовками, а значит, рыба фонит по полной. Нет, ничего подобного: все показатели были в норме.

Да, во времена Чернобыля показатели местами были незначительно превышены. Да и то не по рыбе, а по молоку. Что же касается рыбы, то в скандинавских странах периодически появляются высказывания об ограничении употребления того или иного вида. Не из-за радиации, а из-за химического загрязнения в результате утечек ядовитых веществ из контейнеров с химическим оружием, захороненных на дне Балтики во Вторую мировую войну. Так, некоторое время назад было ограничение на употребление печени трески, но потом его сняли.