Юрий Норштейн: Человеческие отношения нивелированы рублем

«Вечерний Петербург» побеседовал с легендой советской и российской анимации о мультфильмах, законах и «новом смысле жизни»

На Международном фестивале анимационных фильмов «Крок», проходящем в нашем городе, корреспондент «ВП» Алексей БЛАХНОВ встретился с почетным президентом фестиваля Юрием Норштейном, народным артистом России, известнейшим режиссером и художником-мультипликатором, автором всеми нами любимых мультфильмов «Лиса и Заяц», «Ежик в тумане», «Сказка сказок». Правда, разговор получился не совсем праздничным. 

"Цапля и Журавль", 1974 год.

Празднично, но бездушно

— Юрий Борисович, что вы думаете о новом законе о защите детей от вредоносной информации, вступившем в силу с 1 сентября сего года?
— Если бы прежние мультфильмы снимались, следуя этому ханжескому циркуляру, то добрая половина не вышла бы на экраны. «Каникулы Бонифация» точно бы никогда не показали — потому что директор цирка, разговаривая с Бонифацием, курит сигару. Крокодил Гена курит трубку — туда же, запретить. А теперь представьте, что будет твориться, когда всякие недалекие подхалимы кинутся выполнять предписание! Мне страшно предположить, какую пресную мерзость изрыгнут студии, что придется смотреть детям. Именно придется, ведь «старое доброе» в одночасье стало «плохим». Нет, это не то слово, не «плохим», а скорее «неугодным». Взамен для детишек «накопируют» с помощью компьютеров еще пять сотен серий «Смешариков». Ярко, празднично, но бездушно.

— Я так понимаю, что компьютерная анимация сейчас занимает лидирующие позиции, ее в десятки раз больше, чем классической, «рисованной человеком». Не разлагает ли компьютер художника?
— Поскольку я с компьютерами особо дела не имею, мне сложно сказать, какой путь проще — взять в руки краски и зафиксировать полученное на пленку или «цифру» или же моделировать все на «машине». Не окунувшись в мир шуршания грифеля по бумаге, невозможно создать картину, достойную музея или киноэкрана. В мире компьютерного моделирования нет сопротивления материалов, а это одно из условий появления искусства! Технологии отучили думать и чувствовать, отучили работать над смыслом, поэтому-то при всем инструментальном богатстве нет никакого ощутимого результата. Я посмотрел отрывок из новой «Снежной королевы», и знаете, простейший эпизод оказывается бессмысленно перегружен спецэффектами. Зачем? Ради чего? Да просто так, потому что сказать и показать, кроме компьютерных экзерсисов, нечего! Мысли-то нет! Я процитирую писателя Юрия Олешу, который сказал очень верно: «В эпоху быстрых скоростей художник должен думать очень медленно». Вот этой «медленности», вдумчивости и не хватает. Но для «медленности» нужны деньги. Для денег — адекватные чиновники, читающие книги, просвещенные люди. А таких, простите, я что-то не видел.

"Ёжик в тумане", 1975 год

Новый «смысл жизни» в примерах

— Режиссер Константин Бронзит упомянул, что в Университет кино и телевидения на курс режиссуры с трудом набирается группа, некем заполнить даже бюджетные места. Как вы думаете, с чем это связано?
— Когда я слышу это, то вспоминаю 1959 год. Тогда на одно место было подано сорок заявлений, двадцать человек на место допущены к экзаменам! Вы можете сейчас представить себе подобное? Тогда был азарт, желание жить, творить, пить жизнь большими глотками! Почему сейчас не так? Поменялся смысл жизни. Это слишком простой и страшный ответ, но это правда. 

— В чем же сейчас смысл жизни?
— У нашего народа осталась одна жажда: обойти, забрать, отодвинуть, утопить, не дать жить, взять себе. Вот пример. Нами было написано письмо Путину и Медведеву, подписано оно было еще Леонидом Шварцманом и Андреем Хржановским (Леонид Шварцман — художник анимационного кино, удостоенный международных наград за работы «Снежная королева», «Золотая антилопа», «38 попугаев», автор визуального образа Чебурашки; Андрей Хржановский — режиссер и аниматор, народный артист РФ. — Прим. авт.). Письмо довольно толковое, с ясным изложением того, что же необходимо для спасения отечественной мультипликации, и «Союзмультфильма» в частности. Нас не обделили вниманием, звучало много правильных слов. Но произошедшее через несколько месяцев меня просто выбило из колеи. Мы писали о возрождении «Союзмультфильма», писали о том, что студии нужны «подъемные деньги». Да, деньги появились, триста миллионов рублей. Но к кому они попали? Они упали в руки к успешной компании, выпускающей «Смешариков», и Сергею Сельянову, который тоже не бедствует! «Союзмультфильму» досталось всего десять миллионов, которые при всех наших проблемах — так, по губам помазать! И в этот момент никто из них не задался вопросом, даже не подумал: «Стоп! Речь же шла о «Союзмультфильме»! Ребята, что мы делаем?» Они просто взяли деньги и остались довольны. Какое им дело до студии? Утонет она — тем лучше, они же получат больше! 

— Кстати, о «Союзмультфильме». Как продвигается «дело о возвращении коллекции мультфильмов»? Вернулась ли она?
— На словах — да, на деле — нет, до этого еще далеко. Проблема вот в чем: оказывается, «Союзмультфильм» в итоге остался еще и должен организации, созданной буквально на его костях! Мы должны двенадцать миллионов. А впереди — еще и переезд студии. Что-то мне подсказывает, что РПЦ спокойно может подождать: ведь в здание, которое они так хотят, нужно все равно вкладывать невероятные суммы. Они могли бы повременить лет восемь, пока на существующей базе образовался бы творческий костяк, чтобы было С КЕМ переезжать. А так это перемещение из одной пустоты в другую, и ничего положительного в этом нет.

"Сказка Сказок", 1979 год

Коллапс неизбежен?

— Чем же должен заниматься художник в мире, где корыстью пропитано все и вся? Неужели не осталось ему места?
— Художник должен смотреть в корень — на проблемы в сфере взаимоотношений! Не все сейчас понимают, что это. Сейчас объясню. Например, для меня слово «товарищ» никуда не ушло! Кто-то от него открещивается, словно от скверны, для меня же оно остается священным. Заменив его нынешним «дамы и господа», мы сами не заметили, как невольно вошли в другой способ мышления — развращенный дензнаками и жаждой наживы. Поэтому откуда взяться мысли, что мы должны друг другу помочь? При таком образе поведения не будет большой студии, а маленькие мастерские не выживут — по одной простой причине: они не в силах будут открыть курсы мультипликаторов и формировать корпус режиссеров. Такой деятельностью могут заниматься только большие сообщества, не работающие по принципу шарашки, а располагающие временными и человеческими ресурсами для воспитания новых кадров. Это нормально, так работают во всех индустриях во всем развитом мире. (Абсолютная правда — так работают на автомобильных заводах концернов «Форд» и «Дженерал моторс», базирующихся в США, а также на студии «Уолт Дисней». — Авт.) Без такого подхода мультипликация рухнет. И не только она. Посыплется все производство, вся наука. Это уже происходит. А все потому, что человеческие отношения нивелированы рублем. 

— Что же следует сделать, чтобы не допустить разложения и коллапса как в отечественной мультипликации, так и в других сферах? 
— Здесь нужно смотреть на проблему в целом. Государство — это огромная страховая контора, в которой мы все в равной степени принимаем участие. И если выручать «своих» эта контора не будет, то о какой жизни может вообще идти речь? Под «своими» я понимаю не какую-то привилегированную касту, «особ, особо приближенных к императору», а всех граждан, которые ратуют за свое ремесло. «Свои» — это те, кого наши солдаты не бросали на полях сражений, это те, кого хрупкие медсестры выносили на себе из-под огня. 

— Подводя итог разговора о жизненных ценностях, спрошу: что же должно быть главным сегодня для каждого из нас?
— Начну издалека. Сейчас нам на пятки наступает поколение, которое не прикасалось к прекрасному, которое все мерит рублем или более устойчивой валютой. Сейчас фраза «Советская страна погибла» произносится с каким-то тайным удовольствием. А чего веселиться, если страна погибла? Что она вам плохого сделала? Вы в ней жили? Видели ее? С тем миром ушло что-то такое замечательное, что я чувствовал, даже бегая в Госкино и отстаивая свои идеи, «проталкивая» очередной фильм. Но фильмы-то в результате вышли! Их люди увидели и смотрят до сих пор! А сегодня — экраны пусты, нечего смотреть. Мы ничего не производим. Даже если есть идея, то она сгинет, ее задавят чиновники, а если и не они, то пожрут другие волкодавы — прокатчики: ничто не выйдет на экраны кинотеатров, если это не соответствует рейтингам и их вкусам! Поэтому в этом странном и жестоком мире главное — быть порядочным человеком. Ведь как только человек касается денег, с ним происходит что-то ужасное. А происходит это от отсутствия внутренней культуры. Таким образом, круг замыкается — не производя новых культурных ценностей и перекрывая с помощью «защитных» законов доступ к старым, мы вырастим поколение абсолютных эгоистов, стяжателей, безвольных, бесполезных и бездушных человечков. Человечков — потому что они не будут более иметь права называться гордым словом Человек.