За что погиб Егор из Бирюлева

Либералы все заметней превращаются в демонстративно оторванную от большого народа часть или частный сектор

События в Бирюлеве это еще раз подчеркнули. Ведь что больше всего волнует народ? Что страна не развивается, не ценит труд и интеллект, а постепенно превращается в… бирюлевскую овощебазу. Тот, кто против этого, по мнению либерального сектора, — экстремист. Всякого, кто испытывает боль за унижение родины, они называют экстремистом.

Десятки тысяч таких «экстремистов» — уставших от унижения и страха жителей депрессивной московской окраины вышли на акции протеста против беспредела приезжих и бездействия властей. Случились столкновения. Народ по сути выступает против продажи родины. Но не дай вам бог продолжать рассказывать жителям Бирюлева байки про толерантность. Когда на твоей родине приехавшие на овощебазу безнаказанно убивают твоего соседа, людям совсем не до толерантности. Они перестают верить в «дружбу народов». И тогда в полицию летят камни и бутылки. И тогда толпа тащит на растерзание жителей овощебазы.

В Бирюлеве бунт был спровоцирован отчаяньем людей, которые понимают, что «никому мы в своей стране не нужны». Бирюлево — это, конечно, не вся страна, но очень характерная ее часть. Еще в советские времена в кукольном спектакле Образцова конферансье Аркадий Апломбов голосом Зиновия Гердта высмеивал тамошних жителей за провинциализм и отсталость: «Как говорят у нас, в Бирюлеве-Товарном, — «чао». С тех пор бирюлевцы так и живут особняком от Москвы. Между прочим, здесь недавно многие проголосовали за стабильность и уверенное будущее. Уверен, многие из них голосовали за Собянина. Жители городских окраин — вообще особая категория людей. Власти повезло именно с таким народом. Не потому, что такой народ голосует, как правило, или за коммунистов, или за «Единую Россию». Без иллюзий. Народ этот гораздо умнее. Он просто видит, что либералы еще хуже. 

Эту категорию так называемых простых людей часто и ошибочно называют «инертной», «консервативной». Зря. Просто эти «простые» люди составляют большинство в стране. Жизнь научила их радоваться малому. Ценить и крохи счастья. Отродясь они не видели больших денег. Рады любой работе. Они еще верят словам обещаний и еще уважают начальство. Они ругают и злятся на мигрантов, но жалеют их. Если бы не жалели, не сдавали бы им жилье за сущие копейки. Весь фокус в том, что наши люди — гораздо терпеливей многих в мире. И, простите за невольный пафос, они еще, кажется, любят свою родину.

Но что мы слышим от либеральнейшего члена Общественной палаты РФ телеведущего Николая Сванидзе? Он, почти ликуя, восклицает во время ток-шоу на федеральном ТВ сразу после столкновений в Бирюлеве: «Теперь вы убедились, кто именно опаснее для государства? С кем надо бороться государству в первую очередь? И это — не голубые и оранжевые: не гомосексуалисты с их гей-парадами. Не оппозиция с Болотной площади… Это — националистические экстремисты!» Можно подумать, что либеральный экстремизм лучше…

Но здесь спор не о словах. Спор о принципиально разном отношении к отдельно взятой человеческой трагедии, в которой отразилась трагедия всей постперестроечной России. Страну и ее народ словно отдали на заклание экономической целесообразности и либеральным идеям. Принцип «все во имя материального достатка» стал определяющим во всех делах. Он же положен и во главу угла миграционной политики. Нам говорят из всех чайников, что «именно столько мигрантов-гастарбайтеров нам необходимо влить в российскую экономику, потому что своих рабочих рук не хватает». Эта никем не доказанная истина положена в основу превращения России в одну большую «овощную базу». Потому что малоквалифицированные, безграмотные, не знающие русского языка мигранты, даже если их будет не 15, а 50 миллионов, могут построить в России только «овощебазу» и торговать на ней. Такой путь развития ведет Россию к самоуничтожению. Не понимать этой опасности для родины могут только те, кто лишен чувства родины. По-другому не объяснить.

Даже сам факт убийства русского парня приезжим, оказывается, можно использовать для защиты прав геев и оппозиционеров с Болотной. Подобные упражнения в красноречии недопустимы. Они еще больше отдаляют «элиту» от народа. А Бирюлево — от Москвы.

Жгучий стыд за униженную родину охватывает, когда слышишь откровения бирюлевских женщин о том, что каждый день их обзывают шалавами и хватают за «всякие места» трудящиеся овощебазы. Егор Щербаков был убит, пытаясь пресечь такое оскорбление. Мне дико от того, что находятся «умники», которые говорят, что Егору надо было «попытаться разрешить конфликт мирно», «не провоцируя агрессию», типа пожаловаться участковому. Парень повел себя достойно и дал отпор жлобу. Честь против ножа. Достоинство против жлобства. Этот выбор иногда приходится делать каждому мужчине на улицах России. Этот выбор нам все чаще предлагает «новая» жизнь на родине в условиях неконтролируемой миграции. Но чья вина в том, что большая часть приезжих вооружена либо ножом, либо травматическим пистолетом? Кто виноват в том, что многие из них ведут себя по отношению к нашим женщинам как подонки? Лидеры диаспор? Или УФМС? Полицейские? А может быть, это вина всех нас — мужчин России, которые не в состоянии поставить на место зарвавшихся приезжих хамов? Отвечу так. Это — вина всех нас. По цепочке. Одни струсили, другие продались, третьи не придали значения. Но для матери и невесты убитого Егора все это не имеет никакого значения. Их сын и жених убит. 

Некоторые скажут, что парня особенно жалко, потому что погиб не на войне. Это не так. Егор Щербаков убит как раз на той войне, что еще продолжается, но скоро закончится, — войне за остатки чести и мужского достоинства в России. Разве не так? Но я также хочу спросить у «умников»: по-вашему, убитый Егор Щербаков повел себя как экстремист?