Здесь продается все, даже деньги

Корреспондент «ВП» временно поменял профессию и стал старьевщиком

Треснул плафон от старой «рогатой» люстры. Вдребезги разбилась колба от термоса. В диване куча видеокассет. А на чердаке завалялся велик без колес… Тогда вам один исход — блошиный рынок. Но два варианта. Вы можете купить то, чего не хватает, или продать то, что осталось.

Корреспондент «ВП» провел на «Удельной барахолке» все выходные и уверяет тебя, читатель, — это самое полезное место на планете.

Почем копаушка?

Лучше ехать в выходные. В другие дни там ловить вообще нечего. Как добраться? Приезжаешь на Удельную и идешь, куда все идут. И попадаешь в рай.

Глаза разбежались сразу во все стороны, рука чуть ли не самопроизвольно тянулась в кошелек. Саквояж из свиной кожи. Сколько? 500? Беру. Ух ты! Горн. Я в такой в пионерлагере дул. 300? Не дудит? Беру — починим. О, маме нужна кастрюля на 6 литров. 20 рублей? Конечно, беру. А еще она хотела трехлитровые банки для закатывания. И банки есть? По десятке? Слушай, придержи, на обратном пути куплю. Читаем: «Прибор для правки лезвий безопасных бритв». Во, давно мечтал. Беру. Сколько? Полторы штуки? Не, брат, в другой раз. О! Жестяная коробка от сигарет «Таллин»! Это же первые советские ароматизированные сигареты! 100? Беру. Это что? Шапка для рабочих горячих цехов... У меня же будет когда-нибудь репортаж из горячего цеха? ZX-Spectrum! Я же на таком в свой первый тетрис играл! 50? Беру. Прикольная мыльница. Не мыльница? Задняя часть от фонарика? Беру — переднюю найдем. Опасная бритва. Решено, буду бриться опасной бритвой! Какая-то микроскопическая ложечка, инкрустированная эмалью. Это что? Копаушка? В смысле? В каком прямом? Уши чистить? 3000? Да ну…

Вещью надо пользоваться

Рюкзак уже под завязку, а я не прошел еще и тысячной части блошиного рынка. Представил свою квартиру, заваленную хламом. С копаушкой на видном месте. И я осередь этого заезжему статскому 78 беглых душ по тридцать две копейки торгую... Чур меня, чур.

После чего я стал сдержанней. Вот белый фарфоровый чайник с синими цветами. Фарфор удивительный, полупрозрачный. 300 рублей. Штамп на днище: ЛОЗ. Позвонил скульптору с ЛФЗ. Оказывается, в 80-е был еще и фарфоровый Ленинградский опытный завод. На ЛФЗ всегда делались классические вещи. На ЛОЗе художники и технологи могли экспериментировать. Сейчас «лозовские» изделия в раритетах. Покупаю чайник. Ведь вещь с историей — уже больше, чем просто вещь. Еще привлекла внимание дубовая коробка в виде чудо-рыбы. Оказалась резная сигаретница. Дед продавца Игоря вырезал ее в ГУЛАГе. Сам Игорь бросил курить и продает, потому что «вещь, она живая, ею надо пользоваться, иначе она умирает». Я ему понравился, и он продал ее мне за 900 рублей.

Больше я историй не нашел. Часам к четырем торговцы начали сворачиваться.

Думал, логарифмическую линейку первой купят: но их там оказалось столько!

Кто раньше встает, тому везет

На следующий день, собрав все, что купил (кроме чайника и сигаретницы), добавив залежавшиеся дома сломанный фотоаппарат, треснутый театральный бинокль, портсигар со сломанной защелкой, объектив от потерянного «Зенита», гнутый руль и тормозной тросик от велосипеда, ненужный, но исправный будильник, несколько деталей от токарного станка, которого у меня никогда не было, мастерок, один из трех фенов и не подходящий ни к одному мобильнику чехол (нет, все-таки я в душе Плюшкин), понес все это на барахолку.

Приехал на первом поезде метро. И опоздал. Знающие люди приходят к пяти утра занимать места. Кусок полиэтилена постелить было некуда. Но я все-таки нашел уголок рядом с самостийной мусорной кучей. Мужики, разложившиеся рядом, приняли меня добродушно. Мусорную кучу мы интеллигентно накрыли узорчатой скатертью.

Не успел я разложиться, как подбежал какой-то кавказец, который в мгновение ока сторговал у меня за 350 рублей сломанный фотик, театральный бинокль, незакрывающийся портсигар и объектив от «Зенита». 

Иерархия барахолки

Торговцы здесь делятся на несколько типов.

Первый, вроде меня, — дилетанты. Не важно, что и за сколько, лишь бы продать. Вот Наталья Ивановна после смерти матери распродавала скарб. Далее дилетанты-завсегдатаи. В основном это пенсионеры, пытающиеся сообразить прибавку к пенсии. Иван Николаевич участвует во всех рекламных конкурсах, в которых можно выиграть вещи — сумки, мячи, футболки. Но кроме этого еще у него лежали стихи Высоцкого в самиздате, да друг дал ему на продажу вяленую воблу. Другой тип — старьевщики. Эти зарабатывают на жизнь. Всю неделю они собирают товар, где только возможно, в том числе и по помойкам, а в выходные несут сюда. Следующие — торговцы-профессионалы. У этих доступ к ведомственным складам. На прилавках хромовые сапоги, солдатские походные наборы, чемоданчики для лекарств, скальпели и пинцеты. 

Потом — старьевщики-профессионалы. Их лотки — комиссионки по профилю. Фотоаппараты, велосипеды, вазы и так далее. Кавказец, ставший моим первым покупателем, понес эти вещи именно таким профи. Я за один день видел тройную продажу. Старушка продавала резиновую голую куклу за 20 рублей. Потом я увидел ее у профи среди других кукол за 200 рублей. А потом ее присмотрел антикварщик и выставил на продажу за 1500 рублей. Последние — высший уровень, элита барахолки, они работают для коллекционеров, торгуют раритетами — фарфором, монетами, значками.

Самый дешевый рынок

Напротив меня стояла семья профи-старьевщиков — мама, папа, сын. Похожие друг на друга как три капли воды. Судя по разговорам, они и без блошиного рынка не бедствуют — все трое в будни хорошо зарабатывают. Торговали старой серебряной и хрустальной посудой. Не коллекционной. Очень вычурной и безвкусной. За день не продали ничего.

Около полудня точки начал обходить некий Миша и собирать плату за места. Господа, это самая дешевая барахолка в городе! С меня взяли 10 рублей! Элита платит 150 рублей. Но некоторым жалко и десятки. Такие располагаются за территорией. На рынке халявщиков презирают.

Теперь надо было работать с покупателями. Каждая вещь имеет свою цену. Цена же зависит от интонаций интересующегося и личных претензий продавца. Это объяснял Денис Максимович, торговавший книгами и виниловыми пластинками неподалеку. Завысишь даже на десятку — ничего не продашь. Занизишь — уйдешь с рынка неудовлетворенный. Я, видимо, попадал в точку, поскольку продал почти все и ушел довольный. Руль от велосипеда — за 200 рублей, будильник — за 30, тормозной тросик — за 20, набор для токарного станка не продавался за 300, но мгновенно ушел за 200, фен за 150. По выручке я обошел всех соседей, вместе взятых.

День удался!

Редкие «двушки»

Денис Максимович говорил, нет такой вещи, которую нельзя продать. Показал на какую-то пластмассовую фигню, втоптанную в тропинку. Мол, если ее отмыть и выставить на продажу, пусть хоть год пройдет, но ее все равно кто-нибудь купит, пусть за 5 рублей.

Старьевщик Сергей мгновенно доказал правоту его слов. Натаскав, видимо с помоек, кучу старых чехлов для мобильных, он быстро распродал их по 2 рубля. Внимание! Набрав «двушек», он начал объявлять, что это «редкие монеты, выпущенные между 2009 и 2010 годами, поскольку они единственные никелированные», и... невероятно, но с такой «рекламой» он распродал их по 20 рублей за штуку!!! Браво!

У меня в кошельке набралось 1200 рублей. Взял я у Ивана Николаевича воблу и поехал в баню. После парной ел воблу и думал о том, что такое блошиный рынок: для одних это удовольствие, для других бизнес, для меня же это стало наукой.