Здесь вам не тут

Женщина вела себя прескверно. Она была пьяна и абсолютно не контролировала свой речевой аппарат

Женщина вела себя прескверно. Она была пьяна и абсолютно не контролировала свой речевой аппарат. Разложив сумку, переносную тележку и две коробки на нижней полке, она заняла оборонительную позицию за баррикадой и на все вопросы отвечала с улыбкой: «Занимаем места согласно купленным билетам!» 

Наши с женой владения распространялись на нижнюю и верхнюю полки напротив. Внизу мы и разместились. Вторая женщина интеллигентного вида, которая села на одной с нами станции, застыла в недоумении. Ни положить свои вещи под полку «захватчицы», ни присесть она не могла. Я закинул ее чемодан на третью полку, и она сиротливо присела к нам третьей. Юридические, но не человеческие права были соблюдены.

Оккупантше этого показалось мало, и через несколько минут она начала рассуждать, что «здесь вам не Израиль», «расплодились тут», «эмигрируйте в Германию». Ее проблемы с иудейским народом стали слышны всему вагону. «Жид», — сказала она мне. Я выдохнул, но промолчал. Она попала в точку, и я начал готовиться к словесной битве.

— Да что вы такое говорите, женщина. Успокойтесь! — сказала интеллигентная.

— И ты жид! — ответила пьяница и улыбнулась.

Стало понятно, что алкоголь затуманил последние остатки разума. Я пошел к проводнице. 

Мария, проводница, уставшая от третьего подряд переезда по маршруту следования поезда, на мой рассказ отреагировала неожиданно. 

— В чем вы обвиняете попутчицу? Она вам угрожает, распускает руки?

— Нет, — я немного опешил. — Пока только устные оскорбления. И добавил: — Вы говорите, как прокурор.

— Вы понимаете, что если я объявлю о ситуации начальнику поезда и вызову полицию состава, то эту женщину ссадят с поезда на ближайшей остановке? Вы и еще один свидетель будете готовы подписать акт?

Что тут сказать? Видимо, русского во мне больше, чем считал. Я не готов брать на себя ответственность за то, что пьяную женщину ссадят с багажом на незнакомой станции ночью в российской глубинке. Если бы мы были в Германии, я был бы уверен, что женщину отведут в полицейский участок на ж/д станции, накормят горячим ужином и утром отправят на следующем поезде дальше. Оказавшись дома, она обрадуется, что ее проблемы так безоблачно разрешились, и ужаснется штрафу из полицейского участка или социальной службы, который, возможно, навсегда отучит ее появляться пьяной в общественных местах.

Но я прекрасно знал, что ее ждет в России. Знали это и пассажиры. Мы не подписали акты, и женщина поехала дальше. Она буянила всю ночь, приставала к пассажирам по всему составу, умоляя продать ей какуюнибудь выпивку. Мы с женой постоянно просыпались от того, что очередная проводница приводила женщину обратно, бросала на полку и кричала, что своими руками выкинет ее из поезда, если та не успокоится.

Наутро, помятый и не выспавшийся, я брел по вокзалу и думал, как было бы просто, если бы после третьего (пятого? десятого?) сигнала от пассажиров проводница спокойно пошла к начальнику состава, он бы пришел, убедился в ситуации и вызвал полицию состава. Полицейские пришли бы с алкотестером, зафиксировали факт алкогольного опьянения и высадили бы хулиганку из поезда. И еще я думал, что монополисты вроде РЖД не должны перекладывать решение подобных ситуаций на пассажиров или проводников. Иначе у нас никогда не наступит порядок.