Живопись, жизнь, слово
В Новом выставочном зале Музея городской скульптуры до 5 сентября — выставка ленинградского — петербургского художника Валерия Рабчинского «Словарь живописца»
Валерий Иванович Рабчинский (1945 — 2007) учился в кружке рисования Ленинградского дворца пионеров, потом в СХШ. В 1963 году он поступил на живописный факультет Института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина. Его чуть не отчислили за «формализм», но в итоге разрешили продолжить обучение. Хотя Рабчинский и был членом Союза художников, участвовал в групповых выставках, его живописная манера не вписывалась в рамки официального искусства. Не стал он своим и в среде ленинградского андерграунда. Он был не просто художником-одиночкой, но и — особенно в последние годы жизни — практически затворником, не допускал к себе в мастерскую почти никого, за исключением немногих избранных. Художник и модель. 1992 — 2003
На выставке можно не только ознакомиться с этапами творчества художника, но и прочитать «Словарь живописца», давший название выставке. Но Валерий Рабчинский свои мысли не записывал — «Словарь» составил куратор выставки Михаил Кузьмин. На вопрос, как это происходило, он ответил: «Понятие «словарь» означает, что художник своими творениями все время уточняет (дополняет, усложняет) смысл и значение тех или иных понятий. При создании словаря я дотошно, даже скрупулезно, отталкивался непосредственно от самих работ Валерия Рабчинского. Влияли ли на меня какие-то высказывания самого Рабчинского? Разумеется, я был знаком с теми или иными его мыслями и оценками, знал, каких художников он любил, ценил, выделял… Но эта информация не влияла на меня напрямую».
«Выставка хороша тем, что это выставка живописи и жизни одновременно, — говорит художник Анатолий Заславский. — Человек ушел, а его картины продолжают рассказывать о его жизни очень подробно — и внимательны к каждому периоду его жизни. Фактически они живут. Живопись хочется разглядывать долго, потому что содержание ее открывается постепенно».
Семья. 1975
А вот отдельные выдержки из «Словаря».
Абсолют. Абсолют меня пугает, даже раздражает. Например, абсолютно законченная картина…
Воображение. Необходимо ли оно живописцу? Гораздо важнее научиться класть краску в нужное место.
Животные. Жирафа, слона или крокодила в моих работах нет. Это слишком экзотические животные. А вот кошка есть. Благодаря ей картина становится если и не более живой, то более домашней. Это точно.
Картина. Главный ее парадокс в том, что не только мы смотрим на нее, но и она на нас. Мы — явно. Она — тайно.
Раб-чин-ский. Я не просто раб живописи. У меня уже есть какой-то чин (за выслугу лет). Вот только я не знаю, какой именно.
