«Жизнь в Луганске продолжается под грохот канонады»

Очередной гуманитарный конвой из Петербурга — «Караван дружбы» — на днях прибыл в Луганск

Война на юго-востоке Украины привела к тому, что в этом некогда цветущем крае ныне гуманитарная катастрофа. Людям не хватает продуктов, больным — медикаментов, строителям - инструментов, стройматериалов, обстрелянным украинскими военными храмам — икон... На помощь жителям Донбасса из России постоянно идут гуманитарные конвои. Очередной «Караван дружбы» с гуманитарной помощью был отправлен и из Петербурга — фура везла продукты, лекарства, вещи, инструменты из Всеволожска в Луганск. «Вечёрка» побеседовала с одним из его организаторов — Юрием Паламарчуком, руководителем региональной общественной организации «Совет по межнациональному сотрудничеству», который только что вернулся из опаленного войной Луганска.

Юрий Паламарчук

— С ноября 2014 года по январь нынешнего из Петербурга нами были отправлены три фуры с гуманитарной помощью. С нами поехали люди необходимых там сейчас профессий — врачи-психофизиологи, которые, находясь в отпуске, едут в Луганск, чтобы там проконсультировать своих коллег, есть у нас договоренности по привлечению волонтеров-специалистов, которые могут быть полезны в различных ситуациях — при авариях, восстановлении города и в его управлении. Ведь не секрет, что в Луганске многие управленцы ушли из города и в системе власти работают люди из старого советского прошлого — в основном, пенсионеры.

— Юрий Анатольевич, несмотря на взрывы, провокации украинских военных, в Луганске, как я понимаю, жизнь продолжается — люди ходят на работу, дети — в детский сад и школу...
— Ну конечно: жизнь продолжается… под грохот канонады. На второй день уже к нему привыкаешь. Там работы много — работают даже по субботам, наводят порядок: хлопот выше крыши. Работают магазины, выплата пособий и зарплат потихонечку идет, заработали кассово-расчетные центры, которые ведут учет всех нуждающихся — все не так уж и плохо. И я не видел на улицах Луганска умирающих от голода людей, хотя, думаю, есть на окраинах такие места — территории так называемого соприкосновения, которые постоянно находятся под обстрелами, где жителям очень трудно, у них нет продуктов. А позавчера посетили луганскую филармонию — слушали оперу «Евгений Онегин». Не скажу, что зал был пустой, — он был заполнен на 70%, хотя спектакль шел в субботу и начался в два часа дня. Все, что мы привезли, было востребовано: одежда, продукты. А в Краснодонский район, в село Новосветловка, возили фасадную краску, церковную утварь и иконы для храма. Мы взяли над храмом шефство, ведь он сильно пострадал — нацгвардейцы обстреляли его, когда там прятались мирные люди...

— Юрий Анатольевич, СМИ сообщали, что бывают случаи, когда гуманитарную помощь разворовывали. Отслеживали ли вы, кому попал гуманитарный груз из Петербурга?
— Война, к сожалению, сопровождается многими неприятными вещами, в том числе вандализмом и воровством. Поэтому мы сопровождаем груз, что называется, от ворот до ворот и с охраной по дороге, которую луганчане окрестили дорогой жизни. Кроме того, у нас отработана схема взаимодействия с теми структурами, которые отвечают за распределение: если мы, например, помогаем новосветловской больнице и онкологическому центру в Луганске лекарствами, то мы уведомляем об этом министра здравоохранения ЛНР. Мы делаем все возможное и общаемся с теми людьми, у которых к рукам ничего не прилипает.

— Украинские власти все время выступают с заявлениями, чтобы мировое сообщество признало ДНР и ЛНР террористическими организациями. Боятся ли этого в Луганске?
— Вы знаете, если бы в Донбассе все были террористами, то тогда наверняка прогремели бы теракты на Украине, в Киеве. А тут — женщины работают, а их братья или отцы пошли защищать свои дома. Когда общаешься с простыми людьми, то понимаешь: они уже столько всего пережили, что устали чего-либо бояться. Они возмущены: «Покажите тех сепаратистов, тех террористов, которые жили в разбомбленных хатах». То есть все, от мала до велика, люди разных возрастов, говорят о том, что их стирают с лица земли. Тем не менее, от них можно услышать: «Скоро весна придет, огород нужно копать». А однажды на встрече, на которой присутствовали министр образования ЛНР, представители университетов, профсоюзов, мы услышали: «Ребята, это хорошо, что вы нам кусочек хлеба привезли, но самое главное, что вы — здесь, что вы к нам приехали, и мы не чувствуем себя брошенными»...

— Но чего ждут жители Донбасса, на что рассчитывают луганчане? Ведь Россия еще не признала статус республик…
— Мы тоже часто задавали этот вопрос разным людям, политически не заточенным, причем с украинскими фамилиями, на который получали один ответ: «Ребята, мы часть России». Я их спрашиваю: «Вы же воюете бесплатно, а за что вы воюете?» И мне отвечали: «Воюю за свой дом, за жену, за детей, за хату, которую разбомбили, и за... Россию». И это не пустыне лозунги, а позиция истинно верующих людей, которые, проезжая мимо церкви, снимают шапку и истово крестятся. А один человек нам признался, что раньше думал о том, как прокормить семью, заработать деньги, но после этих событий у него что-то внутри переключилось — идет возрождение духа. Поэтому люди Донбасса ждут не только помощи от России, они не хотят быть брошенными на задворках истории. Они надеются, что воссоединение единого народа по сути своей и по территориальному признаку произойдет. Это тот случай, когда надежда умирает последней.

— А как обстоит дело с беженцами — правда ли, что многие туда возвращаются?
— Я слышал, что под Ростовом опять готовят очередной лагерь для беженцев. Как человек опытный, я понимаю, что лагеря так просто не размещают — видимо, эксперты прогнозируют эскалацию напряженности и силовое разрешение конфликта. Но вы правы — беженцы все равно постепенно возвращаются: они хотят работать, трудоустроиться, там начинают выдавать зарплату за сентябрь, о чем мы уже с вами говорили. Когда есть трудовая занятость, есть перспектива найти работу — это мотивация для возвращения домой.

— Когда пойдет в Луганск следующий «Караван дружбы»?
— Мы уже занимаемся этим вопросом — формируем фуру с гуманитарной помощью, которая должна, думаю, через неделю-две уйти в Донбасс.

— Юрий Анатольевич, а что вас сильнее всего поразило в эмоциональном плане?
— Мы ехали, и навстречу нам шел гуманитарный конвой РФ. И в одном месте, где узкая дорога, мы остановились, чтобы пропустить его — это было возле деревни Новосветловка. Молодая мама лет двадцати тянула ребенка на санках — там тогда выпал снег. Ребенок был закутан в пуховые платки. Мне сразу вспомнилась блокадная хроника. И до сих пор я не могу забыть, как смотрел этот ребенок. И эту девушку, у которой был взгляд много пережившей сорокалетней женщины...