Журналисты «ВП» побывали в подземном убежище, где измеряют радиацию старинной чугунной пушкой

В подземной лаборатории Радиевого института замеряют уровень радиоактивности проб воды и воздуха

Как можно использовать пушку времен Крымской войны в лаборатории, замеряющей уровни радиации в окружающей среде? Не знаете? И мы не знали, пока не заглянули в подземную лабораторию Радиевого института имени Хлопина, находящуюся в центре Петербурга и занимающую небольшой тоннель рядом с веткой метрополитена. Скажем сразу: в этой лаборатории нет искусственных источников радиоактивности, так что соответствующего знака радиационной опасности здесь нет и сотрудникам, соответственно, не нужно облачаться в костюмы спецзащиты.

Массивные двери, столь характерные для бомбоубежищ, открываются перед нами. За ними — укрепленные конструкции тоннеля, коммуникации, огромные фильтры, различные приборы. А вот и пушка времен Крымской войны, привезенная специально для этой лаборатории из Севастополя. Доставлена сюда пушка, конечно, не ради любви к истории государства Российского. 

Подземная лаборатория была построена в 1967 году. Ее задачей было исследование космических излучений (некоторые элементы космического излучения свободно «прошивают» насквозь всю планету) и проб воды и воздуха, взятых из окружающей среды. По результатам проб можно было подсчитать, сколько радиационной нагрузки получает человек, живя в нашем городе, купаясь в Финском заливе, используя в пищу рыбку из местных водоемов. В общем, можно было смоделировать весь круговорот радиации в природе.
Но почему пробы нужно было исследовать глубоко под землей? Оказывается, потому, что радиационный фон в городе дает существенные помехи при исследовании образцов. Так что лабораторию пришлось «углубить». Для точного замера и понадобилась старинная пушка. Она была разрезана на кольца, внутрь которых вставляют образцы для исследований. Старинный чугун (кстати, отменного качества) служит защитным экраном от внешнего радиационного фона. С его помощью замеры на особо чувствительной аппаратуре становятся более четкими. К тому же пушка, доставленная сюда почти 50 лет назад, не содержит радионуклидов техногенного происхождения. Сейчас такого чугуна уже не найдешь. Искусственная радиация (в сверхмалых дозах, конечно) присутствует везде.

Андрей Степанов показывает журналистам пушку времен Крымской войны. . Фото: Фото Натальи ЧАЙКИ

В шкафчике стоят пробы воды из различных мест акватории Финского залива. Как же у нас там с радиацией?
— Уровень искусственной радиоактивности в десятки раз ниже уровня радиоактивности природной. А все АЭС региона Балтики дают лишь 0,5 процента от общего «запаса» техногенной радиации в Балтийском море. Это ничтожно малое количество. Ситуация благоприятна и в Лужской губе, и в Копорской губе, — поясняет Андрей Степанов, начальник отдела радиоэкологических и аналитических исследований Радиевого института. — Причем с каждым годом уровни радиации становятся все меньше и меньше, «чернобыльский след» потихоньку уходит. Сейчас уровень уже практически приблизился к дочернобыльскому. Можно без опаски (да и было можно) купаться, лежать на пляже, есть местную рыбу. Так что шпроты, приготовленные из балтийской рыбки, вреда не принесут никакого. Кстати, радиоактивные выбросы с атомных станций значительно ниже подобных выбросов со станций, работающих на угле. При горении угля в атмосферу попадает гораздо большее количество радионуклидов. Что касается химического и биологического загрязнения воды Финского залива, то и оно значительно снизилось после введения в строй дамбы. Это когда строительство было заморожено и створы не действовали, значительно ухудшилась ситуация в районе Лисьего Носа. Сейчас и там все нормализуется.
— А сколько радиации дают подводные лодки? — интересуемся мы.
— Да нисколько. Атомные подводные лодки в акватории Финского залива, да и Балтики, не ходят, — уточняет Андрей Степанов. — Если бы в водах появился дополнительный источник радиации, мы бы тут же это определили по пробам воды.
Специалисты считают, что в плане радиационной безопасности нужно расширять межведомственный и международный контроль. Кстати, Радиевый институт входит в состав Хельсинкской международной комиссии, отслеживающей радиационную обстановку в России и Скандинавских странах.
— А жить-то в вашем бункере можно? — напоследок спросили мы.
И получили ответ, что в принципе да, если возникнет такая необходимость. Но пока что единственным постоянным обитателем бункера была белая декоративная крыса, принадлежавшая одному из сотрудников лаборатории. Крыса прожила под землей года два.
…За нами захлопываются герметичные стальные двери. Нас снова ждет шум городских улиц.