Золотой конек и бобы попадут в музей

Корреспондент «ВП» прикоснулся к будущим экспонатам

Крупнейшая на берегах Невы коллекция трофеев и снарядов скелетона и бобслея сформирована — ее готовят к экспозиции в новом музее этих видов спорта. Корреспондент «ВП» заглянул в помещение будущей экспозиции, расположенной в арендованном подвале на улице Савушкина, 119А, как раз тогда, когда под руководством президента городской федерации бобслея и скелетона Санкт-Петербурга Николая Куликова и знаменитого художника-дизайнера Евгения Егорова экспонаты расставляли по стеллажам.

Золотой конек Яниса Кипурса демонстрирует Николай Куликов.

Полозья (скелетонные, да и бобслейные, «коньки»), грамоты и сувениры, металлические шильды, кубки и медали, даже заготовки для призов, которые придуманы и разработаны в Сигулде, в Латвии. «В этой стране бобслей — практически национальный спорт», — презентует подарки от латышских товарищей Николай Куликов. Есть даже картина. Маслом. Творение художника Андрея Горшкова условно называется «Скелетонист».

— Вот конек от боба, на котором Янис Кипурс и Владимир Козлов завоевали на зимних Олимпийских играх в Калгари в 1988 году первое золото в отечественной истории, — демонстрирует Куликов, пожалуй, самый ценный экспонат коллекции. — Всего в мире существует четыре таких конька, один из них теперь находится в Питере.

Конек дорогостоящий и ценный не только потому, что привез к золоту в желобе советский экипаж. Во-первых, классный боб стоит примерно от 50 до 100 тысяч евро, а полозья — соответственно 5 тысяч евро. Во-вторых, это продукт космической промышленности СССР. Представляет собой сплав уникальных металлов.

Интернациональный бронзовый кубок.

— Тут целый гибрид из металлов, и это космический сплав, — уточнил Николай Куликов. — Не исключено, он был сделан в условиях космического вакуума под агрессивным давлением. Видите, трещина: результат наварки некоего очень скользкого металла. Но какого именно — большой секрет. Да я и сам не знаю. После Игр в Калгари очень большое напряжение металла было: разойдись шов на дистанции, последствия могли бы стать необратимыми.

Когда-то именно в СССР и в ФРГ велось соревнование «космических конструкторов»: кто разработает самую качественную технологию создания бобов и отдельных полозьев. Но затем чиновники Международной федерации бобслея и тобоггана отдали производство на откуп швейцарцам — и теперь все спортсмены гоняют на стандартных коньках, без космической сварки.

Заготовка для трофеев. Ручная работа мастеров из Латвии.

— Вот маркировка красной краской на полозьях, подтверждающая, что изделие сертифицировано международной федерацией нашего спорта, — демонстрирует создатель экспозиции еще один коллекционный экземпляр, а именно уже конек для скелетона: первый в карьере его сына, питерского гонщика Павла Куликова. — Металл стандартный. Монотип. В Швейцарии выплавляют болванки и раздают их по всем сборным. Ну а клеймо, которых всего пять на каждом из коньков, свидетельствует о допуске изделия к любым соревнованиям мирового уровня.

Недавно в Петербург доставили новый трофей — Интерконтинентальный кубок за третье место, который в нынешнем сезоне взял по сумме пяти стартов Павел Куликов. Он тоже разместится в экспозиции на видном месте.

— А это заготовки для трофеев, которые достанутся нашим атлетам, чемпионам питерских соревнований. Все — ручной работы. Так что в Северной столице гонщики тоже получат раритетные, оригинальной конструкции награды, копии которых будут представлены в музее, — доволен Николай Куликов.

Музей организуется на основании решения ветеранов невского бобслея. Клич брошен. И говорят, спортсмены Ленинграда, занимавшиеся этим видом спорта, откликнулись на призыв приносить свои личные вещи. Кроме того, скоро появятся и шлемы, и шиповки, старые бобы («двойки», «четверки»), да и новенькие скелетоны. И сани.

Пивной Кубок, завоеванный в скелетоне Павлом Куликовым.

— Есть идея выставить боб аж при входе в музей, над головами у посетителей, если позволит собственник строения — американская компания, — задумывается Куликов. — Благо воды наш спортивный снаряд не боится. Но в любом случае поставим боб внутри: места в музее хватит. Не исключено, что установим его на колесики, чтобы катать детей, и оборудуем его рулем, чтобы ребенок легко управлял.