Александр Градский: Булгаков — это сплошной рок-н-ролл!

Отметив во вторник 60-летие, рок-маэстро поспешил в свой любимый Питер, чтобы дать большой юбилейный концерт. Особая глава концерта — фрагменты из оперы «Мастер и Маргарита». К опере Александр Градский приступил в 1978 году, а завершил только на днях.

Отметив во вторник 60-летие, рок-маэстро поспешил в свой любимый Питер, чтобы дать большой юбилейный концерт в БКЗ «Октябрьский».
Особая глава концерта — фрагменты из оперы «Мастер и Маргарита». К опере народный артист России лауреат Государственной премии Александр Градский приступил в 1978 году, а завершил только на днях, выпустив великолепно оформленную книгу со своим либретто и вложенными в этот том четырьмя CD. Градский пригласил в студию десятки звезд. Наш корреспондент побывал в Москве, в Театре Александра Градского (здание бывшего кинотеатра «Буревестник», которое отдано Градскому московским правительством), на первом, частном прослушивании оперы. Присутствовали исполнители, а также музыканты и участники записи, друзья и коллеги маэстро — Андрей Макаревич, Николай Фоменко, Алексей Кортнев и многие другие.

Я спел и Мастера, и Воланда

— Александр Борисович, даже ваши друзья сомневались — сумеете ли вы довершить работу над оперой «Мастер и Маргарита»... Ведь вся эта история началась еще в конце 70-х, и в течение тридцати лет композитор (он же автор либретто) Градский дописывал и переделывал свое трехчасовое сочинение. Во что в итоге все вылилось?

— В записи оперы приняли участие больше полусотни вокалистов, хор Ансамбля имени Александрова, детский хор «Мандрагора». Я записал сразу четыре партии — Мастера, Воланда, Иешуа, Кота Бегемота. Иосиф Кобзон стал первосвященником Каифой, Александр Розенбаум — доктором Стравинским, Николай Фоменко — Коровьевым-Фаготом, Андрей Макаревич — буфетчиком Соковым, Олег Табаков — Семплеяровым, Алексей Петренко — Марком Крысобоем, Григорий Лепс — Шофером, Лолита Милявская — Геллой, Любовь Казарновская — супругой Николая Ивановича, Максим Леонидов — Лавровичем. С партией Маргариты прекрасно справилась совсем молодая певица Елена Минина, а с ролью одного из демонов — 94-летний Владимир Зельдин. Среди музыкантов-инструменталистов — Игорь Бутман, Дживан Гаспарян и многие другие.
Все работали исключительно из дружеских соображений, я всем горячо признателен. А Андрей Макаревич со своей сестрой Наташей стали еще и художниками-дизайнерами. Андрею я благодарен и за идею издать оперу в виде книги. Я свое дело сделал. Книжка стоит на полке, не обязательно слушать подряд. Ты берешь книжку и читаешь 15 — 20 страниц, а на другой день снова берешь. У нас не традиционный диск, не «дивидюк», а нормальная книга. Она специально так придумана, у нее нормальные страницы (с либретто Градского), в конце вложены диски... Ее уже можно скачать в Интернете, хотя и в плохом качестве. Я не возражаю: у многих людей сегодня нет денег. Но кто-то накопит и приобретет книгу в нормальном качестве. Первый тираж — 10 тысяч экземпляров, причем каждый экземпляр собирается фактически вручную.

Сомневаюсь, что у какого-нибудь театра хватит пороху поставить оперу на сцене!

— А ваши друзья мне шепнули, что Градский на этом не остановится и будет оперу дальше переделывать.

— Может, через год-два сделаю в формате «5 + 1» (формат, предполагающий «круговое звучание». — Прим. авт.). А так — нет, не притронусь, ничего переделывать уже не буду, даже если найдутся желающие поставить оперу на сцене. Но я сомневаюсь, что у какого-то театра хватит пороху воплотить это произведение на сцене. Опера создавалась для записи. Хотя, если кто-то рискнет сделать сценическую версию, возражать не стану. Но боюсь, это будет полная фигня. Какой-нибудь «цирк дю Солей» под фонограмму... Можно в принципе и оперу поставить, но для этого нужно, во-первых, чтобы у людей были деньги на билеты, а во-вторых, собрать всех тех артистов, что у меня по одной-две фразы произносят... Нет, нереально!

Хворостовский не нашел времени

— В свое время вы говорили, что партию Воланда споет Дмитрий Хворостовский. Но теперь он поет баллады Игоря Крутого...

— В какой-то момент он хотел спеть Воланда, но это давно было. А вот когда дошло до записи, мы встретились, и я не увидел у Мити особого стремления этим заниматься. Он сказал, что очень занят... Ну что же, я спел сам. Идея была такая: раз Мастер — автор, то он себя видит как часть света и часть тьмы. И конечно, обнаруживает в себе эти черты. Частью света в Мастере является Иешуа, частью тьмы — Воланд. И Мастер представляет себя то одним, то другим. И мне это показалось намного интересней, чем традиционный путь. Вот и спел всех сам. Не помню, чтобы в опере кто-то подобное придумывал. А получилось все вынужденно, потому что хорошего баритона нет, хоть застрелись! Я хотел, чтобы и Кота Бегемота кто-то спел, но посмотрел и понял, что никто так не сможет вокально схохмить, так от души подурачиться. Зато нашел прекрасного Фагота-Коровьева в Коле Фоменко, да и все, все ребята спели и сыграли что надо! Оказалось, что при нормальной продюсерской работе можно добиться того, чтобы исполнители (а среди них немало драматических актеров!) пели идеально чисто. У меня Макаревич поет так, как он никогда в жизни не пел (добродушно смеется). Не стыдно никому показать. У нас же певцы обычно предоставлены сами себе, а на Западе музыкальный продюсер — очень редкая и хорошая профессия. Не будь Эпстайна и Джорджа Мартина, может быть, и «Битлз» так бы не звучали. Это же очень важно — взгляд со стороны... И оркестр у нас играет вместе, звучит хорошо, группы играют нормально. В моей команде — и творческой, и технической — ни одного случайного человека нет, с каждым долгие годы притирались, срабатывались.

— Зная творчество Градского, логично было предположить, что вы напишете рок-оперу... На деле же в трехчасовой опере намешано столько стилей и жанров, но вот рок-н-ролльной музыки два-три фрагмента — и обчелся...

— А что такое рок-н-ролл? Ну-ка ответьте мне! (Неожиданно в диалог вмешался Андрей Макаревич: «А я считаю, что вся эта опера — сплошной рок-н-ролл. Своей эклектикой, своим «хамством», невероятным смешением жанров! Рок-н-ролл — это же свобода!» — Прим. авт.)
Да, рок-н-ролл — это свобода, «хамство», беспардонность и сочетание несочетаемого. Вот так, наверное. Я думаю, что и сам Булгаков — это рок-н-ролл. Его же хаяли сколько раз за эклектику, за то, что у него три или четыре романа в одном. Ну и что...

Я мог зависнуть у Германа лет на девять

— Александр, правда, что вы чуть было не снялись в фильме Алексея Германа в главной роли?

— Вот бы я вляпался!.. Как-то я с друзьями ужинал в Доме кино, рядом сидел Алексей Герман со своими ребятами. В то время я не был с ним знаком. До показа фильма «Хрусталев, машину!» оставалось девять лет. Он попросил меня к ним подойти. Ну, я взял бутылку, подсел. Алексей говорит: «Я намереваюсь снимать фильм», на что я ответил: «Замечательно! Ваши картины я видел». — «Он будет называться «Хрусталев, машину!» — «Это какой Хрусталев? — поинтересовался я. — Который у Сталина работал?» — «Да. А вы о нем знаете?» — «Да я начитанный». — «Так вот я хотел бы снять вас в роли, прототипом которой является мой отец, Юрий Герман». — «Но я не актер. Могу играть только на сцене, на гитаре». Но он стал меня убеждать, уверяя, что даже проб не надо. Только одно условие: «Вы должны будете месяцев на девять отказаться от всего. Надо проникнуть в образ». — «В футбол, что ли, вместе играть? — съехидничал я, намекая на методы Никиты Михалкова. — И почему девять месяцев? Вы просто скажите, куда мне прийти, какую роль я должен играть и сколько дней будет съемка».

А я в это время активно гастролировал: семью надо было кормить, сыновья подрастали. Остановиться даже на девять месяцев, чтобы родить в себе (смеется) киноактера, я никак не мог... А через девять... лет (!) получаю приглашение на премьеру этого фильма — «Хрусталев, машину!». То есть я мог реально зависнуть в кино у Германа на 9 лет!

— Александр Борисович, самое время браться за мемуары!

— Хотите, чтобы коллеги меня поколотили?! (Смеется.) У меня чересчур хорошая память. Надо подождать, когда станет похуже, тогда и садиться за перо.

Беседовал Болеслав СОКОЛОВ