Александр Малинин: Живу в позитиве

Ему в этом году исполняется 52, а выглядит Александр максимум на 35. Гастролирует словно только что вкусивший славы артист — дает сольные живые концерты чуть ли не каждый вечер, а маршруты — от Германии до Владивостока, от Чехии до Якутска.

Ему в этом году исполняется 52, а выглядит Александр максимум на 35. Гастролирует словно только что вкусивший славы артист — дает сольные живые концерты чуть ли не каждый вечер, а маршруты — от Германии до Владивостока, от Чехии до Якутска. Сын, Никита Малинин, блеснувший на «Фабрике звезд», не так давно сделал своего отца дедушкой, при этом сам Александр Малинин — молодой отец двойняшек Фрола и Устиньи. Их браку с Эммой Малининой 20 лет, а отношения такие, будто только что познакомились и влюбились, потеряв голову…

В один из недавних визитов Малинина в Петербург мы поспешили встретиться с народным артистом России и  таким счастливым в творчестве и личной жизни человеком.

После венчания все суетное ушло…

— Александр Николаевич, похоже, вам и впрямь открылся секрет вечной молодости?

— Ничего необычного! Живу в позитиве. Во всем — в творчестве, в семье. Я хлебнул лиха, пока не встретил свою единственную женщину. Мы с Эммой познакомились 22 года назад, а поженились — 20. Обвенчались, и все суетное отошло на второй план. Важно, что я живу не просто с очень красивой женщиной, а еще и с человеком, который меня понимает, может помочь, дать совет. У нас двое прекрасных детей, они растут и радуют.

— Вы не жалеете о прошлой своей жизни, где были и оставленные жены, дети, и прочие страсти…

— Нет, я ни о чем не жалею. Я был в поиске, а это трудно, не обходится без ошибок. Зато у меня есть взрослый сын, с которым мы очень близки, хотя он поет совершенно другую музыку, крутится в других сферах. Тем не менее это очень серьезный, цельный молодой человек. Несколько лет назад, после «Фабрики звезд», на него обрушилась слава, но, искупавшись в этом «шампанском», он сам отошел в сторону, прекратил бесконечные гастроли, засел в студии, стал писать интересную музыку. Никита женился, сделал меня дедушкой. Я горд тем, что он  собой представляет, тем, как я его воспитал, что он меня не подводит. Хотя и не хочет петь романсы, а хочет петь свой r’n’b (улыбается).

Меня радуют и младшие дети. В свои девять лет Фрол очень музыкален, играет на скрипке, а Устинью влечет изобразительное искусство. У меня есть продолжение моего рода, нашего малининского клана.

— А как же диеты, спорт? Помнится, вы мне рассказывали о своем увлечении бодибилдингом, горными лыжами, бильярдом…

— К сожалению, я периодически ленюсь. К тому же изматывают гастроли. Но потом вновь начинаю заниматься спортом. А если я за что-то берусь, то уж — до изнеможения. Наконец я дождался лета, чтобы сесть на велосипед и начать наматывать километр за километром. Летом езжу по 75 — 80 км в день на спортивном велосипеде, и это мне в удовольствие.

— Где же вы совершаете свои велосипедные туры?

— Летом мы снимаем дом в Италии и живем там два-три месяца. Там особое отношение к велосипедистам, можно ездить спокойно. Если даже ты помешал проезжающей машине, то водитель понимает, что это едет спортсмен, человек, который работает над собой. Это ведь спортивный велосипед, не прогулка с горками. Клянусь, что проехать 75 — 80 км в день с двумя горками — это очень непросто, не каждому дано. Если держать средний темп 30 км в час, это все равно получается около четырех часов активного занятия спортом. Это летом. А в остальное время люблю гонять на мотоцикле.

Полечу в оперу хоть на край света…

— Интересно, о чем вы думаете, размышляете, когда колесите на велосипеде, мчитесь на мотоцикле? Или все мысли — прочь?

— Я включаю классическую музыку и слушаю в наушниках. Вообще очень люблю классику, особенно оперных певцов. Просто обожаю! У нас такая традиция — мы с женой ездим по белу свету на оперу и слушаем великих певцов в разных театрах мира.

— А в Мариинский приезжаете?

— Конечно, и в Мариинский приезжаем, и в Миланскую оперу, Венскую, Мюнхенскую. В «Ковент-Гарден» летаем. Ездили даже во Львов на премьеру «Пиковой дамы». Мы и балеты любим, недавно смотрели «Эсмеральду» в Большом театре, но оперу все-таки больше, особенно мужской вокал. Мой любимый певец — Хуан Диего Флорес (перуанский лирический тенор. — Прим. авт.).

— Наверное, дружите со звездами оперы? С Нетребко, Хворостовским?

— Нет, к сожалению, судьба не сталкивала нас. Хотя с Хворостовским я однажды встречался, в 1988 году, когда и он, и я только начинали… Мы живем в Италии рядом с Форте-де-Марми. Неподалеку там вилла Андреа Бочелли, и мы с ним там часто встречаемся. В ресторанах, еще где-то. Но я с ним лично незнаком. Можно, конечно, сказать: «Андреа, я такой-то!» — но для него мое имя ничего не значит…

— А если объявить, что вы русский певец, который продал сто миллионов пластинок?

— Не в этом дело. Просто для того чтобы встретиться с таким человеком, чтобы он сакцентировал свое внимание на тебе, нужно быть представленным. Представленным по-серьезному, а не просто так — подойти самому в ресторане. Ко мне ведь многие подходят и говорят: «Я певец». И что? Нет, я не люблю выглядеть смешным, ненужным.

Я не бизнесмен…

— Вы когда-то начинали в группе Стаса Намина. Это был самый известный продюсер… Но почему сейчас он как-то ушел в тень?

— Стас самодостаточный человек. Он уже сделал в жизни все, заработал нормальные деньги, живет в свое удовольствие, занимается творчеством. Он очень высокого класса фотограф, мирового уровня, устраивает фотовыставки. Одна из них, кстати, была в Русском музее. И знаете, с недавних пор я тоже этим заразился — тоже снимаю. И мне это доставляет удовольствие. Раньше мне было лень таскать за собой фотокамеру, а тут как-то попалась в руки, я сделал пару хороших кадров и вдруг получил удовольствие. И теперь понял, что я нашел себе новое занятие.

— Что вы фотографируете?

— Моя тема — залы, в которых я работаю. Я их фотографирую. Пустые залы… Они все разные и такие интересные, у каждого своя эстетика. Я нашел эту тему случайно, однажды сфотографировав во время своей репетиции зал в Варшаве. Потом — в Праге, еще где-то. И так дальше. Получается целая история.

— А детей, жену фотографируете?

— Очень много. Сделал несколько очень удачных кадров Эммы. И это уже моя гордость. Стас Намин ведь тоже начал с того, что снимал свою любимую женщину — Людмилу Сенчину, которая была его женой в 80-х. И самые лучшие кадры Люды сделал именно он.

Концерт под фанеру — тяжкий грех

— Александр Николаевич, вы поете почти тридцать лет… Что изменилось на отечественной эстраде?

— Чем старше становлюсь, тем больше классической музыки, настоящих вокалистов-теноров слушаю. И тем больше понимаю, какой большой пробел между тем, что происходит у нас сегодня на эстраде в отношении к вокалу. У меня такое ощущение, что нет у нас на эстраде достойных вокалистов. Есть талантливые люди, но нет настоящей школы. Даже в советские времена в вокально-инструментальных ансамблях было много хороших, крепких певцов. Но тогда была школа — ты не имел права работать на профессиональной сцене без музыкального образования. Окончи хотя бы музыкальное училище по классу вокала, если работаешь певцом.

— Тогда и концертов под фонограмму никто не давал!

— Была школа, на ней все и держались. Сейчас школы нет — одна фонограмма, потому что некому петь. Спеть 25 песен в концерте — это же совсем не просто, да просто нереально, если у тебя нет вокальной школы. Можно, конечно, если в песне тесситурно 3 — 4 ноты, если не требуется особых вокальных данных, можно скрипеть, напевать себе что-то под нос, но это не вокал.

Я давно не ездил на интенсивные гастроли. А в последнее время чуть ли не каждый день работаю вживую. А это значит, надо днем приехать, настроиться. Я перед концертом еще два часа репетирую, пою. Как это ни странно звучит, но я артист старой формации. Когда начинал в студии эстрадного искусства, мне говорили: «Снимите шапку, вы вошли в храм искусства!» Есть заповеди, которые нужно исполнять, чтобы долго оставаться на сцене. Даже если выходишь в джинсах, ты должен выходить в концертных джинсах. Нельзя приходить за 15 минут до концерта. Тяжкий грех и обман зрителей — петь под фонограмму.

— В свое время вы придумали такую форму концертов — «Балы Александра Малинина»… Почему же они закончились?

— Думаю, все только начинается. И скоро возродятся мои балы. В нынешних концертах пою опять старые песни. «Белый конь», «Поручик Голицын» — они сейчас по-новому звучат, с современными аранжировками, и ритм другой, драйв. И люди приходят после концерта и говорят: «Надо же, мы эти песни и хотели услышать». И провожают меня стоя…

Беседовал Михаил АНТОНОВ

Фото Натальи ЧАЙКИ