Алиса Фрейндлих: Если выбирать, вновь хотела бы родиться в России

Любимая актриса отмечает красивый юбилей. Она и так-то не любит отмечать юбилеи, а в нынешней ситуации траура (в теракте «Невского экспресса» погиб Сергей Тарасов, бывший муж ее дочери, отец ее внуков) и речи нет о каких-то торжествах. И все же, все же...

Она и так-то не любит отмечать юбилеи, а в нынешней ситуации траура (в теракте «Невского экспресса» погиб Сергей Тарасов, бывший муж ее дочери, отец ее внуков) и речи нет о каких-то торжествах. И все же, все же...

Сегодня миллионы почитателей ее таланта вспомнят с благодарностью о том, что у любимой актрисы красивый юбилей, поднимут бокалы за здоровье всеми обожаемой Алисы Бруновны.

Она по-прежнему нарасхват: снимается в кино, играет в родном БДТ имени Товстоногова, много гастролирует, занята в антрепризах. Увлечена работой, но находит время и для своих обожаемых внуков, которые так незаметно выросли. Она не любит светские приемы, пустое времяпрепровождение. У нее всегда есть свой, мудрый и весьма критический, взгляд на все, что происходит нынче в жизни ее собственной, ее Санкт-Петербурга. Она не только почетный житель великого города, она — его душа и его символ.

Моя диета — это стресс

— Алиса Бруновна, невозможно удержаться от комплимента: вы потрясающе выглядите! Извините, это не плоды голодания, новомодных диет, дорогой косметики?

— О чем вы говорите: диеты требуют заботы о себе, а я, увы, такая недисциплинированная по отношению к себе, что мне даже стыдно. Пятнадцати минут не могу выкроить для зарядки, гимнастики. Но мне так лень утром, я так медленно просыпаюсь...

Ем часто, но помалу, стараясь ни в чем себе не отказывать. Но если поправляюсь, то не за счет чревоугодия. Обычно худею, когда выходят мои театральные премьеры, а потом заканчивается период стрессов, организм расслабляется, и я быстро-быстро поправляюсь. Такая вот «нервная», «стрессовая» диета!

На хорошую косметику денег не жалею. Не важно, западная она или российская. Чтобы снять грим, покупаю оливковое масло и выжимаю из тюбиков ланолиновый и спермацетовый кремы. Крем, сделанный на «химии», никогда не смешается! Получается приятная белая нежная масса.

— Но как вам удается выглядеть так, словно свою преобразившуюся директрису Калугину в эпохальном «Служебном романе» вы сыграли вчера?

— Спасибо за комплимент, но когда смотрю на себя в зеркало, особенно по утрам, не до комплиментов. Нет у меня личного стилиста, зато есть мой строгий, но в душе добрый критик — дочь: «Мам, ты что — с ума, что ли, сошла!» Что-то в этом роде скажет, и ведь права: у нее со вкусом все отлично. Так что она очень следит за мной.

— Вы верите в приметы?

— В целую тьму примет (смеется). Если за чем-то вернусь, день точно не сложится. Упадет сценарий с ролью (это старинная актерская примета!) — надо на листочки со сценарием сесть, даже если это произошло не на чистом паркете, а на улице в проливной дождь. Черную кошку пережду. А вот 13-е — число для меня счастливое, мне оно часто выпадает, и всегда удачно.

Маргариту не сыграла

— Алиса Бруновна, многие звезды, засиявшие еще в советское время, нынче ругают новую жизнь почем зря...

— Я не могу присоединить свой голос к тем, кто ругает. Однако я никогда не находилась в таком беспокойстве за своих детей и своих внуков. И за себя — тоже. Если бы вы знали, как я выхожу из дома... Крещу дверь, себя. Когда Варя уходит от меня и должна сесть за руль, я крещу и ее. Уже не знаю, сколько я должна молиться в своей жизни и как скоро это надоест, потому что я за все боюсь. Это плохо, это грешно, но я — боюсь!

Но в «совдеповские» времена даже надежды не возникало, что могут быть перемены. Сейчас хоть надежда появилась. Может быть, не в пределах нашей с вами жизни, а в пределах жизни наших детей, внуков... Тогда и такой надежды не было. Мне казалось — это нескончаемо, незыблемо.

— В каком периоде, в какой стране вы бы хотели родиться?

— Я не возражала бы, если бы Россия двигалась к монархии. А если бы можно было выбирать, вновь хотела бы родиться в России, потому что российская культура велика. Конец XIX и начало XX века — расцвет нашей культуры. Вот там я с удовольствием жила бы и работала...

— А какую роль вы бы хотели сыграть, но не сыграли?

— Булгаковскую Маргариту. В советское время роман Булгакова не экранизировали и не ставили в театре.

Людмила Прокофьевна — любимейшая героиня многих поколений кинозрителей.

Под звуки военного марша...

— Вы подвержены стрессам и унынию?

— Нет, я не унываю! Но мне кажется, я слишком многого прошу у Бога. Он столько не может сделать, сколько я прошу. Хотя для себя лично ничего не прошу. Пусть моим близким будет хорошо — тогда и мне будет хорошо.

Людей, безоблачно, безостановочно счастливых, наверное, нет. Только болван счастлив все время! Верю в то, что дающему — воздается. Нужно побольше отдавать.

— Правда, что даже в нынешней трудной жизни вы занимаетесь благотворительностью?

— Это такая капля, что и говорить не стоит. Мне просто бывает стыдно, что кто-то бедствует, а я получила приличный гонорар.

О доброте Фрейндлих, ее готовности прийти на помощь своим коллегам в театральном мире ходят легенды. Вот что рассказал Рудольф Фурманов, актер и продюсер, руководитель Театра «Русская антреприза»:

— После своих зарубежных гастрольных поездок Алиса, совершенно не афишируя этого, отдает деньги в благотворительный фонд БДТ, помогает многим актерам. Вот актриса Эмилия Попова тяжело болела в последние годы жизни, и Алиса ее не забывала, поддерживала материально. Она также помогает костюмерам, гардеробщицам и другим людям театра, чьи зарплаты мизерные. Причем, отдавая на благотворительность крупные суммы, делает все скромно, об этом почти никто не знает.

Мало кто знает и о том, какая Фрейндлих заботливая бабушка и мать. Меценат и продюсер Сергей Осинцев вспомнил: «Старший внук, Никита, можно сказать, вырос на руках бабушки. Алиса очень помогла Варе, взяв на себя столько забот и хлопот о ребенке. Первые года два-три Алиса сама занималась мальчиком. Когда я звонил и приглашал ее на бал, светский прием, Алиса вежливо отвечала: «Сережа, ну у нас же маленький!»

— Что вы, я далеко не идеальная бабушка. Мне далеко до моей замечательной бабушки Шарлотты Фридриховны, которая вела дом, была главной хранительницей очага. Когда она садилась за швейную машинку, чтобы перешивать для нас мамины и папины вещи, то начинала петь и пела превосходно. Вся семья была музыкальной.

Когда я была совсем маленькой, бабушка водила меня в Александровский сад, где играл оркестр и маршировали курсанты военного училища. И я тоже маршировала — за компанию! Их командир сказал бабушке: «Смотрите, как она это под музыку делает!»

Я как-то посчитала и выяснила, что поколение моих внуков — уже восьмое с тех пор, как наши предки поселились в Санкт-Петербурге. У меня на стеночке висят семейные фотографии, которые удалось сохранить. По линии бабушки предки были немцами — художниками-стеклодувами, что приехали в Россию еще в восемнадцатом веке. Их умение нашло воплощение при строительстве стекольного завода под Петербургом, где делались всевозможные вазочки, фигурки, изящные безделушки. Кажется, его затевали еще при Екатерине Великой. Я бережно храню тяжелый стеклянный шар с разноцветными камешками внутри и большим белым вензелем «А.S.» — такая своеобразная визитная карточка прапрадеда стеклодува Александра Зейтца.

Я не могу считать себя хранительницей семейных традиций, но знаю, что почти вся семья была крещена в лютеранской церкви. Помню, в Сочельник и на Рождество все родственники отправлялись на церковную службу, а в доме очень вкусно пахло пирогами. Мы, дети, очень расстраивались, что нас укладывали рано спать.

Рожденная дважды

— Я родилась в этом городе дважды: первый раз по воле моей мамы, а второй — благодаря жертвенности мамы и необычайной мудрости моей бабушки Шарлотты, которые помогли мне пережить блокаду. Бабушка в блокаду очень дисциплинировала нас, выдавая крошечные кусочки хлеба строго по часам. Все съестное прятала под ключ, чтобы не съели раньше срока. Ведь многие в те годы погибали именно потому, что, не в силах удержаться, съедали все сразу и потом теряли силы от голода. Вообще-то у нас не было ни малейшего шанса выжить, но это случилось.

Кстати, бабушка всегда пересыпала свою речь немецкими словами. «Гип мир кастрюлька ауф дем полка», — сказала она папиной сестре, а я запомнила эту фразу. Играя в «Вишневом саде», я подарила своей героине (кстати, тоже Шарлотте!) эту бабушкину манеру пересыпать речь немецкими словами. Думаю, Антон Павлович меня за это простит!

Знаете, иногда мне кажется, что я вместе со своими предками проживала какие-то годы, а не только свои собственные. Впрочем, и сейчас проживаю годы моих внуков.

Беседовал Болеслав СОКОЛОВ

От имени всех читателей «Вечёрки» мы рады сказать: с днем рождения, любимая и уважаемая Алиса Бруновна!