Анализы трона

Жалко всю съемочную группу, ставшую заложниками злых компьютеров

Сэм Флинн (Гаррет Хедланд) — молодой человек с козьим прозрачным взглядом, под быковатыми замашками прячущий сердечную боль от потери отца. Папа Кевин (Джефф Бриджес), когда-то видный компьютерщик, исчез более 20 лет назад в неизвестном направлении и оставил сыну компанию, по доходам, видимо, сравнимую с «Майкрософтом». Но Сэм безутешен, компанией руководить не хочет, а только изводит нервы совету директоров дурацкими хакерскими шутками да прыгает с парашютом с крыши офисного здания. С этой симпатичной завязки начинается новое кино режиссера Джозефа Косински «Трон: Наследие».
Впрочем, некоторые таинственные намеки позволяют предположить, что папаша направился не куда-нибудь в очевидном направлении — скажем, в Рио-де-Жанейро, — а прямиком в собственный компьютер. Посредством специальной программы. Сэм начинает копаться в старом компьютере отца — и, само собой, цифровая пучина сия поглощает его в один момент. Очнувшись в компьютерном мире, Сэм понимает, что здесь все — как на дорогой техно-рейв-вечеринке: черные глянцевые поверхности, неоновые огни, девушки с густой косметикой и завлекающим взглядом и повсюду злая охрана — антивирусные программы то есть. Папа тоже, кстати, здесь тусуется. Джефф Бриджес, с нерасчесанной гривой волос и неряшливой бородкой, медитирующий в кимоно на подушках, — вылитый Большой Лебовски из фильма братьев Коэн. Все время кажется, что он закажет коктейль «Белый русский» и скажет «Чувак!». Вместо этого он показывает сыну свою библиотеку: на полках Толстой, Достоевский. Очень мило.
«Трон: Наследие» — это сиквел. Первый фильм «Трон», выпущенный компанией «Дисней» в 1982 году, до сих пор считается культовым: это было первое кино, в котором персонажи почти полностью были нарисованы на компьютере. Причем он был отмечен и академией: его номинировали на «Оскары» за лучший дизайн костюмов и лучший звук. Но статуэток так и не дали: решили, что слишком сильное использование компьютерной графики — это моветон. Времена тогда были темные, дикие. Сейчас же наоборот: любой режиссер, претендующий хоть на какой-то проблеск интереса в глазах зрителя, просто обязан накрутить компьютерной анимации. Даже и там, где она не очень-то и нужна. Не забудем и про обязательные (обязательные!) 3D-эффекты. Видимо, пока еще удовольствие от созерцания объемной картинки перевешивает ту неприятность, что очки неудобно сидят и натирают переносицу.
Создатели фильма решили, по-видимому, задавить нас эффектами и вообще визуальной эстетикой: конечно, девушки в обтягивающих костюмах со светящимися полосками — это сильно.
Впрочем, не помогло. В «Троне» сюжет безвольно волочится следом за киберпространственным великолепием и кажется совершенно ненужным придатком: какой-то жалкий лепет про папу, запертого в компьютере злым двойником-программой, про изоморфных существ и информационные диски.
Поэтому фильм, видимо от безысходности, копирует чужие образы. Надо же чем-то занять экранное время. Где-то, и это понятно, он повторяет старый «Трон» — в новом качестве. Промелькнул ночной клуб для программ (точно такой же, как в «Матрице») с фриковатым эстетом-заправилой в стиле Дэвида Боуи (Майкл Шин). Про Джеффа Бриджеса мы уже говорили.
Более того, недоразвитый сюжет тормозит и фантазию художников: он, черепашьим шагом развиваясь, не дает им забыться и развернуть перед нами совсем уж безумную и прекрасную панковскую киберфантазию. И невольно становится жалко всю съемочную группу во главе с режиссером: вот кто стал заложником злых компьютеров, вот кого спасать-то пора.

Федор ДУБШАН