Андрей Решетин: Первый фестиваль народов России провела Анна Иоанновна

Художественный руководитель ансамбля «Солисты Екатерины Великой» проводит уже XII Международный фестиваль «Early music». В этом году в фестивале, стартовавшем в минувший понедельник, участвуют не только испанские и китайские, но и бурятские, татарские музыканты.

В этом году в фестивале, стартовавшем в минувший понедельник, участвуют не только испанские и китайские, но и бурятские, татарские музыканты. «Хоть денег нет, — улыбаясь, говорит Андрей, — но первоклассных музыкантов нашли, спонсоров нашли, буклеты будут». Помощников маловато, но бывший скрипач «Аквариума» уверен, что все концерты сентябрьского фестиваля пройдут с неизменным успехом.

О философии жизни вне культуры и в ее пространстве с рок-музыкантом (в прошлом) и барочным скрипачом (в настоящем) беседовала Антонина Ростовская.

— Андрей, почему наше прошлое активно забывается?

— Видимо, это связано с нашими национальными особенностями. У нас много достоинств, но есть один существенный недостаток — мы ничего не помним. Мы живем так, будто у нас нет тысячелетней истории, будто мы — недавно появившийся народ. Эту проблему можно решить только через культуру. Процессу постижения того, что с нами произошло в XX веке, будет посвящен не только XXI, но и XXII век…

— Новая жизнь — новые реформы?

— Так часто говорят, но мы разрушаем города, а когда разрушаются материальные носители памяти, то исчезает и сама память! Наши архитектурные решения должны быть консервативными, а не идти в ногу с прогрессом.

— Как вы отнеслись к тому, что на Невском, как зубы, начали выпадать дома?

— Это чудовищно, что изменяется пространство Петербурга. Чудовищно то, что произошло с Сенной площадью, с Владимирской площадью. Мы не только теряем дома. Мы продолжаем уничтожать прошлое вместо насущного собирания! За Смольным выросли высотки, и этот чудесный собор уже не воспринимается на фоне неба, как это должно быть. Архитектура — это высказывание, это речь, способ произнести свое Слово. Если на Владимирской площади, где доминантой всегда была колокольня и сам собор, появляется торговый центр, то произнесенное в этом случае Слово — «торгово-офисный центр» — гораздо значимее, чем «храм». И так далее, и так далее!

— А что мешает на улицах нашего города исполнять нашу старинную музыку?

— Политика, в которой уделяют внимание корням, — разумная политика. Но русская культура — это не обязательно кокошники и сарафаны. В советское время этих кокошников было достаточно. А русским фольклором занимался только Митя Покровский (выдающийся музыкант, ученый-фольклорист, создатель собственной школы пения, основанной на технологии аутентичного исполнительства. — Прим. авт.), и он, кстати, всегда выходил на сцену в пиджаке!

Русские ведь так богаты! Многообразие культур, народов, населяющих Россию, — это наше богатство, и мы не осознаем этого! За каждой культурой стоит опыт духовных дерзаний, откровений, навыков в преодолении трудностей, в радости. Поэтому главное стратегическое направление фестиваля — представлять музыкальную культуру народов России. Что касается татар, башкир или калмыков, нельзя забывать, что это коренное население Петербурга. И в данном смешении нет ничего странного, это вообще наш способ поклониться Анне Иоанновне, которая в 1740 году провела здесь первый фестиваль народов России. Историкам он больше известен как свадьба шута Голицына. Анна собрала от каждого народа России по паре (мужчину и женщину) в национальных костюмах.

— Почему вы ушли когда-то из компании Бориса Гребенщикова?

— А никакого ухода и не было. Весь «Аквариум» — мои друзья. Вся старинная музыка и наш фестиваль в каком-то смысле — развитие «аквариумной» деятельности. Это все один мир.

— То есть ушли не потому, что поменяли жизненную концепцию?

— (Улыбается.) Однажды в Екатеринбурге мы с группой страшно напились, и наш звукорежиссер Славка Егоров уснул головой к столу. А на столе стоял кувшин с водкой, он и упал Славе на лицо. Водка попала в глаз (смеется). Слава решил, что ему насыпали стекла в глаза. После этого «Аквариум» разработал «кодекс поведения джентльмена», первым пунктом которого было: нельзя засыпать головой к столу. Потом БГ сказал, что все это, в общем-то, неправильно. Что настоящий джентльмен должен сам выбирать себе кодекс. Я и продолжаю жить, следуя заветам нашего коллектива.

— Вы все время улыбаетесь…

— Учительница литературы в десятилетке при Консерватории как-то встретила меня улыбающимся в школе, говорит: «Решетин, а ты чего так улыбаешься, будто камень спрятал за спиной?» А я просто думал, вспоминал что-то приятное…

— Так вы все время вспоминаете что-то приятное? И нас приучаете вспоминать?

— Я — один из многих. Мы же все чувствуем, что пора все вспомнить, чтобы осмыслить…