Чей же это театр?
«Наш театр», у которого в городе есть своя публика, лишили дома. Разговор с художественным руководителем Львом Стукаловым проходил в коридоре у сцены под доносящийся оттуда грохот музыки, хлопанье дверей, крики снующих мимо людей и мяуканье кошек, запертых на время спектакля в одной из комнат.
Разговор с художественным руководителем «Нашего театра» Львом Стукаловым проходил в коридоре у сцены под доносящийся оттуда грохот музыки, хлопанье дверей, крики снующих мимо людей и мяуканье кошек, запертых на время спектакля в одной из комнат. Причиной таких «военно-полевых» условий стало то, что с некоторого времени у художественного руководителя нет своего кабинета в этом театре и приглашать журналистов для беседы ему попросту некуда.
«Наш театр», сразу два спектакля которого оказались номинантами «Золотого софита»-2009, в этом сезоне отмечает десятилетие — в очень сложной, драматической ситуации: театр лишили дома. Много было радостных разговоров, когда неожиданно Юрий Гальцев был назначен художественным руководителем Театра Эстрады. А на то, что в этом доме уже живет маленький, но хорошо известный петербуржцам «Наш театр», не обратили внимания. И все же у «Нашего театра» залы всегда полны: есть еще те, кто хочет смотреть спектакли по Достоевскому и Шоу.
«У меня нет места. Я могу только ходить по коридору»
Льва Стукалова мы попросили рассказать о сложившейся ситуации и о том, что ждет «Наш театр».
— Ситуация очень простая: «Наш театр» учрежден таким смешным образом, что он как бы есть, но его и нет, — просветил нас Лев Яковлевич. — Мы не самостоятельная организация, а отделение «Петербург-концерта», у них много разных ансамблей, и мы как будто тоже некий ансамбль. Но, к сожалению, театр и ансамбль живут по совершенно разным законам, ансамблю дом не обязателен, а театру он нужен. И в «Петербург-концерт» девять лет назад нас определили потому, что у них был Театр Эстрады, так что какой-никакой, но все же дом у нас был, здесь хранились костюмы, декорации, здесь был закуток, где сидели наши люди и работали за компьютером. И вдруг по большому распоряжению начальства, по такому большому, что даже произнести страшно, Театр Эстрады отделили от «Петербург-концерта» и отдали Юрию Гальцеву. Десять лет мы обживали это здание, мы привлекли сюда зрителей, но вот пришел совершенно чужой человек, и нас выгнали из дома. В наше время очень тяжело, почти невыполнимо разделить организации, поделить имущество, а тут все совершилось с бешеной скоростью. Теперь мы здесь никто, и нам милостиво разрешили доиграть этот сезон, но уже не на тех условиях, на которых мы были раньше, за другие деньги. Раньше мы оплачивали эксплуатационные расходы, а теперь это настоящая аренда.
— А «Петербург-концерт» не может позволить себе платить за вас аренду?
— Но ведь для этого нужны деньги, и кто-то должен их дать. «Петербург-концерт» тоже деньги не рисует. Но дело в том, что наши условия вообще сильно ухудшились. Вот мы с вами сидим здесь, потому что мне некуда вас пригласить, у меня нет своего места, я могу только ходить по коридору. А ведь мне шестьдесят с лишним лет, я художественный руководитель и вроде как не совсем безызвестная фигура в городе… Но это полбеды, хуже то, что негде сесть и работать нашему администратору.
— Но у «Петербург-концерта» есть свое помещение — Дом Кочневой, разве вы не можете играть там?
— Понимаете, я имел неосторожность сделать театр большой формы, который нормально работает на площадке вроде Театра им. Комиссаржевской, мы только что дали два спектакля в Ярославле, в Театре имени Волкова, а это старинный огромный театр на 900 мест, и наши спектакли прекрасно смотрелись на этой сцене, мы заполнили все пространство своей энергетикой. А в особняке Кочневой нам нечего делать, но даже туда невозможно перебраться, потому что нам было сказано: «Пожалуйста, можете играть у нас, но в 21.30».
— Как это? Это же время финала спектакля?
— Это уже время сна. Там несколько смежных помещений, и играть спектакли параллельно невозможно, а у них есть свой репертуар, который они должны прокатывать. Но повторяю: то, что у нас нет пространства для игры, — это полбеды, у нас нет пространства для жизни. Для того чтобы разместить театр, нужно довольно много места, и никто «жить» к себе нас не пустит. И еще проблема в том, что нас нет в городе, потому что мы не существуем как юридическое лицо. Сколько раз я пытался поставить вопрос о том, что нас надо переучредить, но так ничего и не получилось. У нас 25 ставок, из административных должностей есть только художественный руководитель и главный администратор, нет ни директора, ни штата администраторов, нет даже костюмеров и реквизиторов. Вы знаете Даню Кокина?
— Да, конечно, это прекрасный актер «Нашего театра».
— Вот мы с вами разговариваем, а Даня сейчас ставит свет, а когда он его поставит, то пойдет проверять музыку и, так как он сегодня не играет в спектакле, будет работать еще и как помреж. И так у нас все! Это невыносимо.
— А сколько вы играете в месяц?
— В последние годы мы играли 6 спектаклей в месяц.
— Это очень мало.
— Но нам не дают больше.
— А сейчас стало еще меньше?
— Нам обещали сохранить наши 6 спектаклей, но в прошлом году за первую половину сезона мы сыграли 17 спектаклей, в этом будет сыграно 12. А есть еще «хорошие» и «плохие» дни, то есть в пятницу, субботу и воскресенье легче собрать полный зал, а во вторник, среду и четверг это сделать очень трудно. Так вот, в прошлом году из 17 спектаклей у нас было 12 «хороших» дней, а в этом году из 12 — всего два. То есть у нас мало шансов продать билеты и собрать зал. Вот сегодня нам дали сыграть спектакль в 20.00 — на час позже обычного, потому что тут было три аренды за день. В театре вообще везде аренда, кто-то танцует, играет музыка, и я должен весь спектакль бегать и просить быть потише.
— Вы обращались к кому-нибудь за помощью, например в комитет по культуре к Антону Губанкову?
— Нет конечно, я ведь с ним незнаком, он и не знает о том, что я существую, и на спектаклях у нас не был. Только один раз нас с Гальцевым собрали в комитете по культуре, и мы подписали договор, что можем играть в Театре Эстрады до апреля.
— А что после апреля?
— Театр встанет на реконструкцию, а что будет с нами, никто не знает. Ведь нас нет юридически.
— Но в театральном Петербурге вы бесспорно существуете, «Наш театр» почти ежегодно номинируется на главную театральную премию города «Золотой софит».
— Но это ничего не меняет, раз нас нет на бумаге. Мы — подпоручик Киже наоборот.
Комментарии
Мы ценим «Наш театр»!
Директор «Петербург-концерта» Евгений Колчин уверяет, что у «Нашего театра» нет причин для беспокойства:
— Апрель еще достаточно далеко, так что волноваться рано. Мы прилагаем усилия, чтобы получить от комитета по культуре финансирование на аренду помещения, пригодного для выступлений «Нашего театра». К сожалению, мы не во всех своих действиях вольны, но мы ценим «Наш театр» и сражаемся за него. Вопросы финансирования решаются, как всегда, тяжело, но мы добиваемся, чтобы театр мог играть свои спектакли в Концертном зале «У Финляндского» и в ДК милиции на Полтавской, мы ищем возможности. Также они могут играть спектакли у нас в Доме Кочневой, в 21.30.
Наступает нахрапистая «веселуха»
А вот главный редактор «Петербургского театрального журнала» Марина Дмитревская не разделяет оптимизма Колчина:
— Я вообще не понимаю, почему Театр Эстрады отписан Юрию Гальцеву. Он ученик Исаака Штокбанта, и сейчас, когда «Буфф» получает новое здание, почему бы Гальцеву не въехать в их старое помещение? Для творчества Гальцева этот театр подошел бы, и к нему, с его популярностью, зрители ехали бы и на Охту. Почему он должен быть в Театре Эстрады, когда его искусство — это даже не эстрада, а корпоратив? В нашем сознании он уже давно ассоциируется не с «Лицедеями», а с «Аншлагом». И почему-то центр города отдается под это «искусство». Удалая, нахрапистая «веселуха» задвигает в темный угол «Наш театр», и его судьба меня тревожит. Начальство успокаивает: мол, не волнуйтесь, что-то будет найдено. Но мы же знаем, что в нашем городе нельзя в одночасье найти площадку, куда театр сможет переехать, этим надо заниматься сейчас. Я боюсь, что впрямую никаких гонений и закрытия театра не будет, просто все время будут ссылаться на производственные и хозяйственные причины, пока театр не умрет своею смертью, эта тактика известная. Так что история тревожная, и если не следить пристально за развитием ситуации, то «Наш театр» будет потерян для города.
Нет причин нервничать
Юрий Гальцев, художественный руководитель Театра Эстрады, оказался для нас недоступен, у него были то репетиции, то съемки, так что поговорили мы с его директором Алики Усубиани:
— Нет никакого повода для беспокойства, Стукалов по-прежнему работает в Театре Эстрады, посмотрите афишу — его спектакли как шли, так и идут. Все договоренности, которые мы должны соблюдать, мы соблюдаем. Декорации, костюмы хранятся у нас. Более того, я по личной инициативе звонила Исааку Штокбанту, весной Театр «Буфф» переезжает, и мы с Юрием предложили поддержать кандидатуру Стукалова, для него это помещение может подойти. Все, что от нас требуется, мы делаем и сделаем. А если театральную общественность волнует судьба «Нашего театра», то пусть критики озаботятся поисками помещения. Я не вижу причины нервничать.
От редакции. Как видим, ситуация непростая, и многих сегодня захлестывают эмоции. Однако вопрос остается: кто в нашем городе поможет нашему «Нашему театру»?..
