«Что бы я сказал Толстому?»

В рамках Х Международного фестиваля балета «Мариинский» прошла премьера «Анны Карениной» на музыку Родиона Щедрина в постановке Алексея Ратманского. Спектакль был поставлен в 2004 году для Датского балета, затем был повторен в Литве, Финляндии и Польше, а нынче добрался и до Мариинской сцены.

В рамках Х Международного фестиваля балета «Мариинский» прошла премьера «Анны Карениной» на музыку Родиона Щедрина в постановке Алексея Ратманского. Спектакль был поставлен в 2004 году для Датского балета, затем был повторен в Литве, Финляндии и Польше, а нынче добрался и до Мариинской сцены. В первый фестивальный день заглавную партию танцевала Диана Вишнёва, во второй — Ульяна Лопаткина. Корреспондент «Вечёрки» балетный критик Марианна Димант посмотрела оба состава.

Интересный эксперимент: если отнять у Толстого дар речи, психологическую зоркость и моральную категоричность, то что останется? Что останется, скажем, от его романа «Анна Каренина»? Немало.

Во-первых, роковой железнодорожный вагон, в результате трудных технических манипуляций приведенный-таки на прославленной Мариинской сцене в движение (правда, на генеральной репетиции он  все никак не попадал в нужный темп во время вращений вокруг своей оси, а на премьере и вовсе остановился, зажевав кусок сценического линолеума).

Во-вторых, семейно-любовный треугольник, обернувшийся здесь, понятно, мелодрамой.

Затем персонажи второстепенные, мелькнувшие в начале и исчезнувшие к середине: Стива, Левин, семья Щербацких. Еще Кити, которой дана одна вариация и проход с Вронским в стилизованной мазурке. И мальчик Сережа, которого героиня то и дело жарко обнимает, — трогательно.

В финале, как и ожидалось, на мечущуюся по сцене фигуру женщины в трагическом, кровавого цвета одеянии катится паровоз. Музыка Щедрина бухает в это время зловещими ж.-д. перестуками, и итоговый бросок героини под поезд производится в полном соответствии с эстетикой данного вида искусства — пластично и элегантно.  Поза распластанной на сцене женской фигуры в алом — прекрасна.

Еще в спектакле использованы видеопроекции, дающие крупные планы очаровательной Дианы и прелестной Ульяны, а иногда уточняющие место действия: Зимний дворец, кривая московская улица, венецианские каналы...

Диана Вишнёва особенно хороша в черном...

«Как вы думаете, что бы сказал Толстой, узнав, что  из романа «Анна Каренина» сделан балет?» — спросила я у Алексея Ратманского.

«Ой, боюсь даже думать... Конечно, это упрощение и вульгаризация, но жанр такой…» — отвечал хореограф.

«А хотелось бы встретиться с автором? Поговорить?»

«Не думаю… Что бы я ему сказал?»

Закроем, в конце концов, глаза на Толстого и будем смотреть танцы как таковые.

Как часто у Ратманского бывает, движения, имеющие классическую основу, будто бы слегка сдвинуты им с вертикальной оси — торс остается прямым, а в бедрах намечается излом, так что танец выглядит синкопированным. Ловкой Диане Вишнёвой, язык этот в предшествующей работе с Ратманским уже освоившей, партия дается легко. Ульяне Лопаткиной, тело которой предназначено для танцев медленных и печальных, приходится поспевать, чтобы проартикулировать все хореографические мелочи, зато жест ее никогда не смазан, и каждый — значителен. Диана хороша в черном, Ульяне, пожалуй, особенно идет красное.

Оба Вронских, Константин Зверев и Юрий Смекалов, в офицерских рейтузах с лампасами смотрелись отлично. Первый был более хлыщеват, второй — неврастеничен.

Тот персонаж, что зовется А. А. Карениным (Ислом Баймурадов, Сергей Бережной), с напудренной до седины головой и скорбно поджатыми губами, совершал передвижения почти пластунские — было понятно, что он сильно  «пелестрадал».

Отлично провел сцену скачек мужской кордебалет — танцовщики взмывали в высоких жете, имитируя лошадиные прыжки. Делали они это с энергией чрезвычайной — живая Фру-Фру их бы явно не обскакала.

Фото Наташи РАЗИНОЙ

Прямая речь

Диана ВИШНЁВА:

— Ратманский замечательно ставит дуэты, адажио — они получаются у него страстными, эмоциональными. Я вообще считаю, что он очень страстный балетмейстер. И его балет «Анна Каренина» весь пропитан страстью.

Ульяна ЛОПАТКИНА:

— Алексей мне говорил: «Ульяна, пожалуйста, не идите за этой музыкой буквально — не надо так много трагедии с самого начала…» А я человек музыкально зависимый  —  как услышу, у меня сразу сдвигаются брови…