Чтобы полюбить русских, их нужно лучше узнать

В петербургских вузах обучаются больше 450 тысяч будущих специалистов. Половина из них — молодежь из других городов и стран. Причины, по которым иногородние школьники стремятся поступать в вузы города на Неве, вполне понятны. Но как такая идея приходит в головы благополучных европейских подростков ..

В петербургских вузах обучаются больше 450 тысяч будущих специалистов. Половина из них — молодежь из других городов и стран. Причины, по которым иногородние школьники стремятся поступать в вузы города на Неве, вполне понятны. Но как такая идея приходит в головы благополучных европейских подростков и что им в свою очередь может предложить российская система образования?

Куда зовет душа

По данным комитета по науке и высшей школе администрации Санкт-Петербурга, если в предыдущем году в вузы города поступило 1345 заявлений от иностранцев, то в этом году их было в два раза больше — 2703. Среди них и заявление швейцарки Анны Шерер, поступившей на первый курс филологического факультета СПбГУ.

— Свою жизнь в России я устраивала полностью самостоятельно и не заметила со стороны государственных служб никаких попыток помогать иностранным студентам, — признается Анна Шерер.

Год назад на своей родине, в городе Берне, Анна окончила четырехлетнюю гимназию (аналог 10 — 11 классов российской школы) и получила диплом о полном среднем образовании, дающий право поступать в любой университет в Европе. К тому же в течение года Анна параллельно училась в высшей школе в США. В совершенстве овладела  английским языком, что сделало ее еще более перспективным абитуриентом. Но душа швейцарки с детства  лежала к России…

Анна Шерер влюбилась в Россию на всю жизнь.

Тот самый язык

— Я влюбилась в эту страну, когда читала русские сказки, — рассказывает Аня. — По-немецки Россия звучит как Русланд, меня завораживало даже само название. Я понятия не имела, что это за страна, но нафантазировала о ней столько, что создала целый иллюзорный мир. Однажды по радио включили запись русской речи, и мама сказала мне: «Анна, это тот самый язык, о котором ты все время говоришь». И этот язык звучал как музыка. Я решила, что должна его изучать.

Родители думали, что навязчивая идея о России пройдет, как проходит большинство детских фантазий. Но Аня оказалась стойкой! В конце концов ей наняли учительницу — россиянку, переехавшую к мужу-швейцарцу в Берн. Аня не остановилась на частных уроках и поступила в школу, где русский можно было выбрать как основной предмет. Закончила ее, конечно, с отличием.

Поразили грубость и бедность

Казалось бы, для кого еще, как не для такой вот представительницы иностранного студенчества, в России должны быть открыты двери всех высших образовательных учреждений! Но не тут-то было. Ни один из дипломов Анны Шерер не признали действительным, все знания нужно было подтверждать заново. Это, впрочем, не вызвало у Ани никаких затруднений, но вот общая неорганизованность процесса и грубость работников, с которыми приходилось иметь дело, поразили до глубины души.

— Но я всегда была уверена: чтобы полюбить русских, их нужно лучше узнать, — говорит Анна. — На первом этапе только эта мысль и любовь к русскому языку удерживали меня в России.

Все документы тоже пришлось оформлять заново. Конечно, этому сопутствовала стандартная российская волокита.

Анна познает прелести самостоятельной жизни и российского быта.

— Кроме того, я снимала комнату у пожилой женщины и с болью смотрела, как она живет полностью на те деньги, которые я плачу ей, как она покупает на них лекарства и как она экономит на всем. — Анна рассказывает о поразивших ее низких пенсиях и зарплатах.

Подруг нашла на работе

Оформив все документы, Аня устроилась на практику в гостиницу «Кемпински». В Европе принято, что, прежде чем поступать в университет, подросток может попробовать разные профессии, чтобы понять, какая область деятельности ему  интереснее. Все крупные европейские учреждения привыкли к таким будущим студентам и знают, чем их можно занять. В России это не так. Так что в «Кемпински» Аня выполняла ту же работу, что и ее старшие коллеги, то есть каждый день стояла у дверей на входе или в фитнес-зале и иногда отвечала на звонки в операторской.

— Это было очень странно и очень скучно, — признается она, — но зато благодаря этому опыту я так хорошо сейчас говорю по-русски и завела себе русских подруг.

В июне Аня Шерер сама отправилась в Санкт-Петербургский государственный университет и узнала об условиях обучения иностранцев.

А вокруг все спят

В итоге она поступила на первый курс филологического факультета, причем не с иностранцами, а с русскими студентами, да еще и на кафедру русского языка. Однако стоимость обучения осталась «иностранной» — около 200 тысяч рублей в год. Российские студенты платят в два раза меньше. Впрочем, и усердия у некоторых из них меньше во столько же раз.

Студенческий городок виден из окна квартиры, в которой живет Аня.

— Российские студенты чуть менее старательны, — дипломатично говорит Аня. — Вот уже начали прогуливать древнерусскую литературу. Впрочем, я их понимаю. Преподавательница — милая пожилая женщина, но говорит быстро и обо всем подряд. Иногда я сижу, в панике пытаясь хоть что-то уловить, а потом оглядываюсь и вижу, что немногочисленные однокурсники вокруг меня спят.

Мужчины меня боятся

Точнее сказать, вокруг Ани спят однокурсницы. На курсе из 58 студентов только 3 молодых человека.

— Я заметила, что в России мужчин намного меньше, чем женщин, — говорит Анна. — Я даже как-то увидела интервью, в котором какой-то политик в связи с этим выступал за многоженство.

Как ни странно, у Ани почти нет поклонников. «Боятся, что ли», — улыбается она. Один молодой человек обиделся, когда она оплатила в ресторане счет за них обоих. В Швейцарии это считается нормальным жестом как со стороны мужчины, так и со стороны женщины.

Шашлыки понравились

Аня уже успела и походить в петербургские клубы вроде «Фиделя», и побывать на концерте еще в Швейцарии полюбившейся группы «Маркшейдер Кунст», и посмотреть в кино «Кислород» (но почти ничего не поняла), и посетить Мариинский театр, где поет брат ее подруги Даниил Штода, и съездить в Петрозаводск, Москву, и с подругой — «к бабушке на дачу», и «на шашлыки» с друзьями.

Шашлыки понравились, чего нельзя сказать обо всей русской кухне. Питается здесь Аня очень просто: фрукты, орешки, молочные продукты и гречневая или овсяная каша по утрам. В Швейцарии все по-другому, там готовит мама. Вся семья — вегетарианцы, поэтому основное блюдо — макароны или рис с овощами или сыром. «Здесь макароны очень невкусные, а хорошие, привезенные из Италии, слишком дорого стоят», — морщится Аня.

Умом Россию...

— Но не к еде сложно привыкнуть тут европейцу, а к русскому менталитету, — говорит она. — В магазинах или кафе клиент в России не получает того, за что он платит: ведь он платит не только, например, за еду, но и за обслуживание, а встречает хамство. Так же и опоздание более чем на 5 минут для меня представляется чем-то из ряда вон выходящим, а в России можно и на час «задержаться». В Америке я наблюдала другую крайность — гипервежливость, там все постоянно задают друг другу вопрос «как дела?», хотя их это совершенно не интересует, и волнуются о каждом своем движении в публичных местах. В Европе — нечто среднее: люди ожидают друг от друга уважения и иногда улыбаются. В немецком и английском языках много этикетных оборотов, в русском — намного меньше. Русские люди прямолинейны, но когда узнаешь их ближе, понимаешь, что их невозможно не любить.

Берном любуюсь по скайпу

— Мне легче, потому что родители поддерживают и обеспечивают меня, — признает Аня Шерер. — Но я вижу, например, как живет моя соседка по квартире. Она совмещает работу и учебу на дневном отделении Финэка. У нее просто нет выбора, потому что вдвоем мы снимаем квартиру за 13 тысяч в месяц, и ей надо оплачивать свою часть.

Родители действительно, хоть и не очень понимают любовь Анны к России, поддерживают ее решение. Мама даже уже приезжала навестить дочку. Сразу же их пригласили в гости родители Аниной подруги и продемонстрировали классическое русское гостеприимство — с застольем и водкой. «Маме понравилось!» — смеется Аня. Россия понравилась и Аниной 18-летней сестре — тем, что здесь девушки не стесняются носить короткие юбки и туфли на высоких каблуках. Мужская часть семейства — брат и отец — пока в гости не приезжали, но общаются с Аней по электронной почте и через скайп.

— Недавно я заскучала по Берну, и компьютер вынесли на балкон, чтобы показать мне наш вид из окна, — говорит Аня. — Жаль, зимой не получится съездить домой, потому что каникулы длятся всего две недели, а билеты стоят около 20 тысяч рублей. Но я поеду в Швейцарию летом, а пока моя жизнь — тут.

Ирина ПАНКРАТОВА

Фото Натальи ЧАЙКИ

Как выяснилось, в Санкт-Петербурге действует ряд программ, направленных на социализацию иностранной молодежи. Например, в пресс-службе комитета по молодежи «Вечернему Петербургу» рассказали о программе «Толерантность», которая включает в себя межкультурные фестивали (такие, как ежегодная «Золотая осень») и мастерские по знакомству с национально-культурными объединениями. Об этой же программе говорили и в пресс-службах комитета по науке и высшей школе и комитета по внешним связям. С действием «Толерантности» даже связывают тот факт, что количество преступлений против иностранцев в Петербурге с каждым годом уменьшается.

В комитетах отметили программы обмена, которые организовывают и регулируют сами вузы, Городской студенческий совет, профсоюзы и Совет ректоров вузов, и программу бесплатной юридической консультации, которую студент может получить в Коллегии адвокатов. Также в Петербурге функционируют различные национально-культурные объединения — такие, как «Азербайджанская молодежь», «Арабские студенты», «Африканское единство». Всего в Петербурге представлены около 130 национальностей и 200 национально-культурных организаций. В их рамках, как правило, открываются отделения для молодежи и студентов. В городе на Неве каждую осень даже запускается отдельный проект под названием «Межнациональный турнир по мини-футболу». Его идея заключается в том, что спорт в команде объединяет молодых людей разных национальностей и помогает избавиться от существующих стереотипов.

Тем не менее ни один из студентов-иностранцев, опрошенных у дверей филологического факультета СПбГУ, ни разу не ощутил на себе действия ни одной из этих программ. Придумать и запустить проект помощи иностранным студентам явно недостаточно. Нужно проинформировать о нем и организовать его реализацию так, чтобы иностранцам, не освоившимся в России, было комфортно принимать в этом проекте участие.

Больше того, студенту-иностранцу никак не устроиться на работу, потому что очень сложно получить на это разрешение. Его должна сделать организация, которая нанимает работника-иностранца, и то это разрешение позволит ему работать только в данной компании. Правда, Аня планирует через пять лет, как раз когда окончит Университет, получить вид на жительство. о