Денис Мацуев: Я никогда не уеду из России!

Пианист-виртуоз, неистово любимый в Петербурге, недавно вернулся из Италии, планирует большое турне в Австрию и Германию. Денис нашел время, чтобы побеседовать с нашим корреспондентом.

Пианист-виртуоз, неистово любимый в Петербурге, недавно вернулся из Италии, планирует большое турне в Австрию и Германию. Несмотря на цейтнот, после выступления в Филармонии Денис нашел время, чтобы побеседовать с нашим корреспондентом Антониной Ростовской.

— Денис, в сегодняшней вашей интерпретации Третьего концерта Прокофьева было мало мистики, мало любви, много холодных, циничных красок. Вы играли этот концерт с детства. Как-то менялось отношение к этой музыке?

— Конечно! Как же можно передать эту трагедию в 12 лет? Я не считаю себя вундеркиндом. Вундеркинды могут по наитию передать страдания, как это делал, скажем, Женя Кисин в 12 лет, играя концерты Шопена. Мне ближе поступательное движение. Хоть я, наверное, и не мог в детстве передать эту трагедию, но мне всегда этот концерт был близок в первую очередь технически. Там ведь все очень удобно написано. А у Прокофьева бывает много «корявостей», когда играть неудобно! Кроме того, я читал и переписку Прокофьева, и его дневники, которые были недавно изданы. Иногда письма бывает очень полезно читать! Там, с одной стороны, и интимные вещи, но ты проникаешь точно — в суть человека и состояние, в котором он жил. А Прокофьев был — у-у-ух!

— Денис, а вы как относитесь к шуткам?

— Как говорит иногда Юрий Темирканов: «Я боюсь людей без чувства юмора». Поддерживаю его мнение. Знаете, все ждут от меня трагедий. Но я не скрываю: я на сцене и я вне сцены — это два совершенно разных человека. Не знаю, кто из них хуже, а кто лучше. Но они — разные. Вообще я оптимист. Кстати, если бы вы взяли у меня интервью прямо на сцене, я, может быть, вам бы другие вещи говорил! Вообще я много думаю о тех людях, которые приходят на концерты классической музыки. В идеале для них нужно устраивать творческие встречи еще до самого концерта. Я понимаю, что кто-то на концерте плачет, кто-то смеется, кто-то ничего не чувствует, кто-то спит, кто-то зевает. Все равно большая половина зала приходит просто на известного исполнителя или на известное произведение. Питерская публика — в меньшей степени, Филармония намолена уже годами.

— Играть перед петербургской публикой сложнее?

— В плане обкатки и учебного пособия концерты в России просто необходимы, потому что ты можешь расслабиться. Своя публика помнит тебя, как ты играл раньше. За границей напряжение выше. Но русскую публику нужно обучать, воспитывать. Новое поколение приходит в залы, и слава богу, что приходит, я прикладываю очень много усилий к этому!

— Сопереживать и философствовать тяжело, особенно в кризис…

— Я вас умоляю! Нет уже никакого кризиса! Все будет хорошо. Уже скоро это слово пропадет из нашей жизни. Уже гораздо веселее стало! Хотя, конечно, когда закрываются заводы и весь город стоит без работы, в этом случае — беда. Но мы и не такое проходили. В нашей стране было столько потрясений… Я буду за нас держать кулаки и надеяться на хорошее. Мне так всегда за наших, за своих хочется биться. Я никогда не уеду отсюда, всегда буду играть в Питере, Иркутске, Москве, Тюмени. Здесь свое, родное.