Дети белых офицеров: Наши отцы до сих пор — враги народа!

На днях в Петропавловской крепости царило оживление — красные погоны, фуражки с красным околышем и двуглавым орлом, шевроны на рукавах, гордые и мужественные лица — это кадеты собрались на свой Второй общекадетский съезд России.

На днях в Петропавловской крепости царило оживление — красные погоны, фуражки с красным околышем и двуглавым орлом, шевроны на рукавах, гордые и мужественные лица — это кадеты собрались на свой Второй общекадетский съезд России. Санкт-Петербург — родина первых кадетских корпусов, которые опекал великий князь Константин Константинович. Выпускники (среди них были знаменитые люди России — Глинка, Лермонтов, Римский-Корсаков и другие) получали отличное воспитание и образование, их объединяло многое, и прежде всего — любовь к Отечеству. Так родилось кадетское братство, где согласно заповедям честь товарищей нераздельна, где один за всех и все за одного.

Съезд собрал в единую семью выпускников суворовских и нахимовских училищ, специальных военных и кадетских корпусов. Приехали представители кадетских организаций из ближнего и дальнего зарубежья — из Белоруссии, Канады, Украины, Казахстана, США и Латинской Америки...

«Военная и гражданская служба в России всегда воспринималась как подвиг, требующий от человека напряжения нравственных и физических сил, любви к своему Отечеству и его святыням», — говорится в приветствии съезду патриархата. Об этом говорили и приехавшие из далекого Монреаля и Рио-де-Жанейро Александр Иванович Перекрестов и Игорь Николаевич Андрушкевич — лидеры зарубежных кадетских объединений, дети белых офицеров, тех, кто после революции вынужден был эмигрировать из красной России...

Закон Божий — обязательный предмет

— Мы приехали на этот съезд, чтобы передать реликвии, доставшиеся нам от отцов и дедов. Жизнь безжалостна, и с этим надо смириться. Мы все уходим, поэтому передача наших святынь — знамени и библиотеки — даст импульс развитию кадетского движения, — рассказывает Александр ПЕРЕКРЕСТОВ. — Мы давно следим за тем, что происходит в России. Вы знаете, что еще в 1943 году по указу Сталина начали восстанавливать учебные заведения по типу императорских русских кадетских корпусов — суворовские и нахимовские училища. С тех пор мы знаем о них, а они о нас.

— Наверное, в то время вам сложно было наладить с суворовцами и нахимовцами контакты?

— Да, поначалу контакты у нас были очень слабые, а потом, после перестройки, наладились. При нашей финансовой поддержке был открыт первый московский кадетский корпус, затем восстановлены кадетские корпуса почти во всех российских городах... Кстати, куда бы вы ни поехали — в Европу или Америку, — обязательно увидите православный храм, а среди его прихожан обязательно найдете кадет, ведь у нас было и воспитание, и образование религиозное — Закон Божий был обязательным предметом. И мы нигде не опорочили русское имя.

— Одно время у нас активно обсуждалось, нужно ли учить школьников Закону Божиему, да и теперь еще спорят о предстоящем введении в школах основ православной культуры...

— Если слушать каждого, то никакого воспитания не будет. Ничего плохого в изучении Закона Божия нет — он приучает к дисциплине. Если человек живет по правилам Закона Божия, то он будет вести себя немного по-другому и в семье, и с женой, и с детьми...

— Александр Иванович, а у вас большая семья?

— Я живу в Канаде, в Монреале, у меня два сына — один из них священник, настоятель самого большого православного храма в США — в Сан-Франциско, есть дочка Александра, внук Михаил и внучка Ксения — кстати, говорят по-русски не хуже нас с вами, и у них прекрасное образование.

— А кто были ваши родители?

— Хотя я родился в Югославии, но мой отец — в России. И приехал он в Югославию из Феодосии. Он был доктором юридических наук, заканчивал два университета — Харьковский и Московский, а два его брата окончили Санкт-Петербург-скую инженерную академию и затем работали на дипломатических постах — дядя Андрей даже был агентом России в Японии и Китае, третий брат тоже был военным инженером. ...В нашем роду было много боевых офицеров, а мой младший брат Георгий был кадетом, но сбежал из корпуса в 1918 году, хотел участвовать в Гражданской войне на юге России. Он даже получил от Врангеля Георгиевский крест за то, что вывез из Феодосии в Константинополь 140 маленьких кадетиков, которым было от 10 до 13 лет, — оказывается, их в суматохе забыли эвакуировать...

А моя мама представляла собой смесь австрийки, словенки и венгерки. И я до шести лет болтал по-немецки, потому что с нами жила бабушка, которая говорила только по-немецки. Затем отец решил, что хватит с меня немецкого языка, и послал меня в приготовительные классы кадетского корпуса в городе Белая Церковь, где я учился до десяти лет. А потом меня перевели в кадет-ский корпус — там я пробыл восемь лет. Наш девиз был: «Не в силе Бог, а в правде»... Знаете, в кадетских корпусах давали целостное образование — после их окончания без проблем можно было поступить на любой факультет университета, даже на медицинский. Однако до 90% выпускников предпочитали идти в военные академии.

Офицеры страдали на чужбине

— Александр Иванович, а сколько всего в Югославии было кадетских корпусов?

— Еще в 1919 году часть кадетских корпусов была перемещена в Югославию — с тем, чтобы создавать там офицерские корпуса. И два выпуска вернулись-таки в Россию на военную службу. Поначалу в Югославии было четыре корпуса, но потом произошло сокращение бюджета государственной комиссии, и остался в Белой Церкви всего один кадет-ский корпус — там занимались 640 воспитанников, в том числе и югославы — дети из знатных сербских семей.

— Сохранились ли традиции кадетского братства? Прижились ли они на югославской почве?

— Мы жили только традициями — у нас были те же программы, что и в России, мы учились на тех же учебниках, так же в расписании стояли физика, математика, химия, история, обязательно — латынь, иностранный язык... У нас были все кадетские ритуалы, своя церковь, хор, мы принимали участие во всех гимнастических славянских состязаниях, в которых, кстати, участвовали и Чехия, и Словакия, и Сербия... Когда мне было девять с половиной лет, я посещал уроки серб-ско-хорватского языка, потому что без знания этого языка я не мог учиться в кадетском корпусе, ведь большинство наших выпускников поступали потом в Королевскую гвардию.

— Я слышала, что в кадетских корпусах существовали и трагические ритуалы...

— Вы имеете в виду так называемый Клуб самоубийц? Дело в том, что в корпус поступали дети не только моего возраста, а и те, кто прошел через Гражданскую войну, — им было по 20 — 22 года, они были офицерами, служили либо в Алексеевском, либо в Корниловском полках. Они потеряли Родину и не могли примириться с этим — они страдали, а тут их помещают… в шестой класс. Эти офицеры создали Клуб самоубийц и каждый день тянули жребий, кто умрет сегодня, кто завтра, кто послезавтра. Среди них был и мой дядя Георгий, который покончил с собой... Потом это обросло мифами — один из кадет вернулся в СССР, написал книгу, где все сильно преувеличил...

У каждого кадета был сундук

— Александр Иванович, многие ли тогда мечтали вернуться на родину?

— Я вам скажу вот что: каждый офицер имел свой сундук — он был и у моего отца, и у моих дядей: они каждый день ждали момента, когда можно было бы вернуться, вплоть до 1940 года... Надо сказать, они никогда не теряли надежду, знали, что вернутся, только ошиблись в годах. И сейчас в России — более ста кадетских корпусов...

— А за границей их сколько?

— Нет ни одного, хотя они были и в Югославии, и во Франции, даже в Египте и Марокко. В 1956 году все они прекратили свое существование — не было средств на их содержание, потому что первая — идейная — эмиграция, которая финансово поддерживала кадетские корпуса, начала умирать...

— Зато у нас в России они стали возрождаться...

— Да, после приказа Сталина в 1943 году, когда начали создавать суворовские и нахимовские училища — преемники кадет-ских корпусов. Тогда даже были отозваны с фронтов военные — те, кто в свое время учился в кадетском корпусе, они и передали свои знания, опыт. И суворовцы, и нахимовцы всегда считали себя кадетами, потому что жили по их заветам.

— Александр Иванович, а у вас еще сохраняется обида на Россию или же обиды все ушли со временем?

— Обид у меня нет. Наша эмиграция уже почти вымерла — остались потомки тех, кто когда-то эмигрировал из революционной России. Да еще те, кто в 45-м, оказавшись в лагерях или угнанными на работу в Германию, не стали возвращаться в СССР. Как моя супруга, донская казачка, которую девочкой вместе с матерью вывезли на работу в Германию из Новороссийска.

Российское гражданство нужно вернуть

— Александр Иванович, а как вы оказались в Монреале?

— Броз Тито поссорился со Сталиным, и моя семья вынуждена была уехать. Могу сказать, мой отец никогда не принимал никакое гражданство.

— То есть он до конца своих дней оставался гражданином Российской империи?

— Да. Но указ Ленина в 1921 году лишил его и всех россиян гражданства. Вот на последнем нашем съезде мы обратились к президенту России, чтобы он отменил этот нелегальный ленинский указ, потому что тот не имел никакой правовой основы.

— А хотелось бы вам жить в России, стать российским гражданином?

— Здесь дело принципа: мы не хотим брать российское гражданство, хотя мы его можем очень легко получить. Мы не можем примириться с тем, что до сих пор осуждены этим указом. До тех пор, пока я не уехал из Югославии, у меня была ежегодная карточка, «аполито», то есть без подданства, которую я каждый год продлевал в полицейском участке. А в Канаде все было проще — там ты приехал и уже на следующий день можешь подать документы на подданство. Через три года его получаешь и заодно все права автоматически. Конечно, можно было получить и европейское гражданство, но оно было платное. А у эмиграции денег не было, скажем, швейцарское гражданство стоило 70 тысяч долларов — никакому русскому эмигранту такие деньги даже не снились! Я бы мог многое на эту тему сказать, но вы лучше поговорите с Игорем Андрушкевичем.

Под декрет Ленина попали десять миллионов

— Я хочу, чтобы президент Дмитрий Медведев отменил ленинский декабрьский декрет, изданный в 1921 году, еще до образования СССР, — с ходу начал Игорь Николаевич. — По этому указу все русские, кто в тот момент проживал за границей и не хотел вернуться и признать тем самым советскую власть, — враги народа. И все их потомки — тоже. Это касалось не только моих родителей, а 10 миллионов человек. Это дикая несправедливость!

— Сколько среди них было кадет, можете сказать?

— Шесть корпусов, приблизительно три тысячи человек. Но Ленин не говорил конкретно о кадетах — было сказано обо всех русских, оказавшихся в данный момент за границей, в том числе и в Маньчжурии, и в Финляндии... Получается, что моего отца объявили врагом народа, а он им не был — он был офицером, воевал в первую мировую, четыре раза ранен, но не участвовал в Гражданской войне.

— И вы обратились с просьбой к российскому президенту, чтобы отменить этот указ?

— Да. Понимаете, мне лично и так дадут российское гражданство. А я хочу справедливости — чтобы и мой отец, и остальные люди его тоже получили.

— А сейчас у вас какое гражданство?

— Аргентинское. Но пятьдесят лет я не был ничьим гражданином. Моя мама дожила до 90 лет и никогда не принимала никакое гражданство — только русское. Папа, сестры и брат — тоже. Кстати, правительство не может лишать гражданства никого, и это записано в российской Конституции. Судья может лишить, а правительство — нет. Даже в Хартии ООН сказано, что члены организации обязуются соблюдать права человека. И никакое государство никого не может лишать гражданства на основании каких-то правительственных указов. Так только Ленин и Гитлер делали, но это неконституционно! Скажем, завтра вам напишут указ, что все женщины, которые красят волосы, лишаются гражданства....

— Вы на что намекаете?

— Я хочу сказать, что тогда люди могли случайно оказаться за границей — они могли потом вернуться или не вернуться, но к сути дела это не имело отношения.

— Получается, у советской России автоматически стало 10 миллионов «врагов народа»?

— Не врагов — Россия потеряла граждан. Они не стали врагами, ведь все мы — русские люди. Это как если муха родилась в конюшне — она от этого не стала лошадью, верно?

— Мысль интересная!

— Вы представьте, за границей остались не только кадеты, а весь цвет русской культуры — ученые, мыслители, математики, артисты, писатели, художники... А Ленин сказал, что коммунистическая Россия не нуждается в них, потому что она может быть управляема любой кухаркой. И так мы доуправлялись! Но это уже другой вопрос.

— Словом, вы сейчас добиваетесь отмены ленинского указа, чтобы автоматически вернулось гражданство тем, кто его имел до 1921 года...

— Да, но бюрократия, по-видимому, тормозит процесс. Однако я уверен, что кто-то когда-то примет такое решение.

— Будем надеяться, что дело сдвинется с мертвой точки... Игорь Николаевич, задам вам вопрос, который задавала и Александру Ивановичу, — надеюсь, вы не обижаетесь на Россию?

— Конечно, нет, но, как русскому человеку, мне бы хотелось, чтобы это безобразие, как и любые другие, упорядочили.

— На ваш взгляд русского человека из Аргентины, какие еще безобразия нам надо упорядочить?

— Повторю, что надо зажать бюрократию, контролировать ее. Это, на мой взгляд, может сделать омбудсмен, по примеру того, как делается в Швеции и других странах.

Фото Натальи ЧАЙКИ