Дмитрий Нагиев: Не видеть белого света — так тяжко!
Актер пропадает на съемках от темна до темна
Петербургская антреприза «Кыся», признанная самой кассовой среди российских спектаклей, рискнула провести свое 10-летие не в театре и не во дворце культуры, а в четырехтысячном БКЗ «Октябрьский». 22 января Дмитрий Нагиев с партнерами сыграл там юбилейный спектакль.
На одной из последних репетиций Дмитрий Нагиев ответил на вопросы «Вечёрки».
Кто ж знает, что такое — философия кота
— Дмитрий, в одной из рецензий о спектакле «Кыся» была написана фраза: «Нагиеву в «Кысе» оказалась близка философия кота…» С тех пор эта фразочка кочует из статьи в статью!
— Точно, она меня преследует. Но если бы я погрузился в нее и пытался искать в ней таинственный смысл, то, боюсь, мы бы еще находились в репетиционном периоде. Я не понимаю, что такое философия кота. И вообще по жизни я — собачник, у меня все время живут собаки. А «философию кота» ищут в наших бледных театрах, в наших отвратительных сериалах, и от этого внутри пустота. Я работаю несколько иначе, и меня не отвлекает такая чушь, как разгадывание философии кота, я пытаюсь идти от других вещей. Может быть, в этом какая-то частица успеха тоже есть.
— За десять лет в стране и мире произошло столько перемен… Насколько актуален ваш спектакль, его тема сейчас?
— А какая тема? Есть тема любви — она актуальна всегда. Есть тема наркотиков, но гонорар в пять тысяч долларов, о котором идет речь, это уже несерьезно, неактуально. Серьезные люди за 500 тысяч с дивана не встанут. А раз актуальность уходит, то мы пытаемся играть не про наркотики, а играть про любовь, поддерживая актуальность вечными темами.
— А какие-то интересные истории, связанные с этим спектаклем, происходили?
— Был грустный случай в 2009-м, когда накануне я заболел очень сильно и в Москве меня привезли на спектакль с температурой 41. Вызвали «скорую», мне что-то кольнули, и температура упала до 35,5. Я спортивный человек, могу «шевелиться» в любых ситуациях, но тут ни рукой, ни ногой не могу двинуть… Коллеги меня подсаживают, я вылезаю в «окно», которое установлено на сцене. И зритель начинает понимать, что явно что-то не то, что я больной играю, говорю медленно и очень тихо… В зале воцарилась тишина. Я не очень хорошо помню, как мы все-таки отыграли этот спектакль, но помню, что зрители хлопали, а мы внимали аплодисментам так печально…
Были веселые моменты, когда мы торопились на поезд, поэтому играли очень быстро, с огоньком, «спрессовывая» спектакль. Но это тоже было плюсом, мы после этого разбирали эти спектакли, потому что зал орал: «Браво!»
Кино и «Кыся» несовместимы
— Не было идеи запечатлеть «Кысю» в кино?
— Конечно, соблазн был, мы с Ильей Рахлиным об этом думали. Но пришли к выводу, что играть животное — это все-таки условная вещь, привязанная к театру. Как в кино сыграть такую условность? Если только в анимации. Нет, не может быть этого фильма. Это чисто театральная фишка.
— Вы ведь сейчас много снимаетесь…
— Не то слово… 200 — 230 съемочных дней в году — это, пожалуй, перебор. Но кинематограф так долго не баловал меня вниманием, что я немного соскучился. Снимаюсь в сериале «Маяковский», где играю блестящего поэта Давида Бурлюка. Играю главную драматическую роль в сериале «Бежать» талантливого режиссера Ольги Субботиной. В картине «Пилот международных авиалиний» мы играем в паре с Сашей Домогаровым. Мы даже, можно сказать, сдружились. Я теперь его называю «старший брат». Сейчас заканчиваются съемки сериала «Правила маскарада», где я играю вместе с Мариной Александровой, Женей Добровольской, Ксюшей Алферовой. На подходе новые серии «Каменской». Снялся я и в полном метре, причем в Казахстане, картина называется «Два пистолета» — получил огромное удовольствие не только от роли, а от «принимающей стороны», потому что как в пионерлагере побывал — меня возили, кормили, купали, пылинки сдували.
— Когда вас называют петербургским актером, это правильно?
— Конечно. Я же всегда подчеркиваю, что я возвращаюсь домой, в Петербург.
— Живете на два города?
— Да, а если быть еще честней, 200 съемочных дней — они практически все в Москве. Другой разговор, что сейчас, зимой, с утра меня грузят в машину, когда еще темно, и везут на съемки. Когда меня доставляют назад, опять темно. А весь день я просидел в вагоне или павильоне… Не видеть света белого так тяжко, и нет большой разницы, в Москве ты или на краю географии.
— Да, тяжело вам приходится!
— Но еще тяжелей не жрать после шести (смеется). Хотя я в еде неприхотлив. Яичница на завтрак меня вполне устроит. А вообще-то я абсолютно всеядный, могу и супец навернуть на завтрак.
Еще раз о любви
— Не так давно мы узнали, что, оказывается, в скандале с Филиппом Киркоровым была замешана нечистая сила... Сам артист признался, что сыграл он графа Дракулу в телешоу — и вот его бес попутал. А вы ничего такого за собой никогда не замечали?
— Что касается мистики — я в нее не верю. Хотя есть какие-то вещи, которые я не сделаю как актер — в гроб не лягу. Но что касается мистических вещей — да, я сыграл там Иуду и барона Майгеля, но я верующий человек.
А по поводу Киркорова — я не считаю, что его попутал бес, и вообще я нахожусь на его стороне. Если так, по большому счету, то каждый сверчок пусть знает свой шесток. Если ты женщина и опускаешься до хамства по отношению к мужчине, грубишь ему, ведешь себя вызывающе, тогда будь готова, что тебе по-мужски ответят. Это длинная тема для обсуждения...
— Осталось ли у вас трепетное отношение к слабому полу?
— Осталось.
— Или все-таки оно стало более выборочным?
— Было всегда выборочное.
— Получается, дама еще должна заслужить ваше восхищение?
— Только голубые представители экранов, рассказывая о своих отношениях с женщинами, утверждают, что они постоянно находятся в состоянии поцелуя. Я же понимаю, что женщина возбуждает их так же, как меня — стул. К счастью, я не утратил чувства восхищения женщинами, и Господь меня награждает и сводит с умными, красивыми, интересными женщинами, с которыми интересно не только засыпать и просыпаться, но иногда и говорить.
— Вам часто дарят подарки. Какой из них удивил, показался необычным?
— Я надеюсь, что в любом случае не дорасту до того момента, когда хорошим подарком в моей семье будет считаться сковорода или пароварка. С ростом популярности и благосостояния необычность подарка измеряется в каратах, как это ни печально и ни парадоксально. Если на заре творчества колечко с 0,001 карата вызывало слезы и умиление, то сейчас уже даже 0,7 карата вызывает спокойную реакцию: «О, здорово, спасибо большое!» И уже не помнишь того, что было раньше!
Беседовал Болеслав СОКОЛОВ
Фото Михаила САДЧИКОВА-младшего
Важно: Правила перепоста материалов
