Душить женщин — дело непростое
В том, что Малкович и вправду великий актер, убедился наш корреспондент, который побывал в концертном зале Мариинского театра на утренней репетиции спектакля «Адская комедия».
В том, что Малкович и вправду великий актер, убедился наш корреспондент, который побывал в концертном зале Мариинского театра на утренней репетиции спектакля «Адская комедия».
«Малкович-Малкович-Малкович!» — доносилось отовсюду, как в фильме «Быть Джоном Малковичем». Наконец появился и он сам.
Вообще трудно спорить с тем, что Джон Малкович — артист, для этой роли абсолютно подходящий. От него исходит тихое обаяние зла, какого-то потаенного коварства. Он почти не смотрит в глаза, закатывает очи к небу, говорит вкрадчивым, тихим голосом, смущенно улыбается, замечательно кривит полуоткрытый рот своим фирменным образом. Он чуть похож на Ренату Литвинову в брюках. Но поверить в то, что этот милый человек — стоит отвернуться — готов всадить вам острый осколок стекла промеж ребер, можно запросто. Такая у него харизма!
Итак, все уставились на Малковича как загипнотизированные. Камеры включились. «Уйдите, уйдите! Вы попадаете в кадр!» — зашикали телевизионщики, не узнавшие дирижера Мартина Хазельбёка и постановщика Михаэля Штурмингера, которые подошли вместе с актером.
Штурмингер не мог понять, что ему говорят. Я объяснил по-английски. «Да тут всюду камеры, куда от них денешься!» — хихикнул Штурмингер.
— Сложно ли вам, в первую очередь — театральному актеру, участвовать в оперной постановке? — воспользовавшись моментом, поинтересовался я.
— Когда мы стали обсуждать возможность такой постановки — с барочной музыкой, я был безумно увлечен. С современной и классической музыкой я уже взаимодействовал на сцене. Но никогда не приходилось заниматься чем-то настолько значительным, как этот проект. Вся работа была переживанием замечательным. В каждый момент игры ты предстаешь перед мощью музыки. Такого не бывает в драматических спектаклях.
— Почему внесли изменения в русскую постановку пьесы?
— Мы ввели пять сопрано вместо двух, потому что увидели великолепных артисток Мариинского театра. И решили использовать весь предложенный потенциал. Позавчера я с ними уже репетировал. Знаете, у них исключительно хорошая подготовка, это замечательные актрисы.
— Как вы относитесь к своему персонажу? Были ли какие-то события в вашей собственной жизни, которые помогли вам войти в роль? — спросили Малковича журналисты.
— Что касается моего отношения — не стоит путать актера и его персонаж. Я просто играю, такая у меня работа. То, как я к нему отношусь, — совершенно другой вопрос. И в жизни у меня не было никаких аналогичных событий. Джека даже нельзя назвать моим героем; тут нет героев. Героини — да: их играют сопрано.
— Мы знаем, что вы — страстный болельщик. Как же вы успеваете следить за чемпионатом мира, когда у вас — сплошные репетиции с утра до вечера? И как вы думаете — кто победит?
— Я не делаю предсказаний. Победит, могу сказать вам точно, команда, которая больше забьет голов. А после завтрашнего спектакля у нас будет еще час, чтобы успеть на показ «бронзовой медали». Ингеборга Дапкунайте уже все устроила для просмотра.
Джон Малкович отправился на сцену. Вышли все пять сопрано, и на каждую Малкович нацепил роковой лифчик — прямо поверх одежды. Звучала музыка барокко, солистка Лариса Юдина гневно бросала в лицо Малковичу — Джеку то обвинения, то букет цветов. Малкович ходил-ходил вокруг нее, от цветов испуганно отскакивал. Ее он душить не стал. Зато на сопрано Жанну Домбровскую кинулся как тигр, повалил на пол и перекрутил ей шею бюстгальтером. Дернул раз, другой, третий — чуть не до хруста. Отпихнул еще трепещущее тело и сел на полу, тяжело дыша.
Выглядело натурально.
Фото Натальи ЧАЙКИ
