«Финские» страдания

Это сразу после войны замечательные финские домики были пределом мечтаний для бесквартирных солдат и офицеров, возвращавшихся с войны. А сейчас они превратились в настоящую ловушку для ветеранов. Свидетельство тому — история Веры Алексеевны Завьюсовой из деревни Ландышевка, которая входит в территорию городского поселения со вполне символичным названием Советский.

Санинструктор Верочка…

Это — в Выборгском районе Ленобласти, который может похвастаться множеством вполне благоустроенных городков и поселков. Ландышевка от цивилизации вроде бы тоже недалеко, минут 15 езды на хорошем транспорте. Однако для стариков-ветеранов — таких, как Вера Алексеевна, эти минуты и километры — совершенно непреодолимое препятствие.

Сейчас Вере Алексеевне 86 лет. А в войну она была просто Верой, причем имя ее многое значило для однополчан. 2,5 года пришлось ей отвоевать санинструктором на Ораниенбаумском плацдарме! На себе вытаскивала раненых из-под огня, оказывала им первую помощь… Ранение получила при прорыве блокады. Когда пыталась спасти ребят, попавших под огонь шестиствольного миномета, серьезно зацепило и ее. И тут уж и она, раненная в ногу, и те бойцы, которых она успела перевязать, тащили друг друга в спасительную воронку. Выжили буквально чудом!

В общем-то, чудом она считала и свою последующую жизнь. Ведь вскоре после войны удалось найти своего суженого, родить детей и даже получить жилье — в финском домике, в котором она живет до сих пор — с 1947 года. Она отработала до пенсии вместе с мужем, вырастила детей — и теперь вот добирает свой век. 10 лет как вдова, живет вдвоем с сыном, которому впору тоже инвалидность давать…

С виду — хоромы, внутри — барак

Дом у них по старым меркам просто огромный, с мансардой. Правда, поделен на двух хозяев. Но со стороны посмотреть — особняк особняком. Вот только стены у него «каркасно-засыпные». Деревянные щиты, а между ними стружка и опилки. Те самые, засыпанные в далекие 30-е годы прошлого века и давно уже сгнившие. Так что тепло этот дом держит просто «блестяще»!

Впрочем, отапливать Вере Алексеевне приходится только комнатку площадью 15 квадратов да семиметровую кухню. Это единственные помещения в доме, в которых можно обитать зимой. Все остальное — неотапливаемые мансарда и нежилая комнатка. Ни ванны, ни душа. Ни туалета, ни раковины, ни воды. Всего этого в доме нет и никогда не было. Плюс гнилые стены и полы, плюс кровля, которая давно как решето…

Зимой в доме можно находиться лишь в ватнике и валенках. Чтобы помыться, надо ехать в Советский: до трассы минут 15 пешком и еще столько же на автобусе, который ходит раз в час. С больной ногой, как вы понимаете, путь становится непреодолимым.

Однако Вера Алексеевна терпела до последнего, не обращалась за помощью. В общем-то, была у нее надежда на перемены: три года назад как ветеран получила землю для строительства дома. Бесплатно, в подарок от местной власти. Родные помогали строиться, не допуская бабушку к заботам и затратам. Но кризис разрушил все надежды на то, что дом удастся достроить в обозримом будущем. Совсем уж старушка отчаялась дождаться комфорта, но тут увидела передачу, в которой Владимир Путин обещал ветеранам жилье.

Можно отписаться, а можно и по-человечески

Естественно, она обратилась за помощью к местным властям. Однако, как человек пожилой, заявление написала не совсем по форме. Просила она от администрации Советского городского поселения не новую квартиру, а компенсационную выплату. Такие полагаются участникам войны по закону о ветеранах, если они нуждаются в улучшении жилищных условий.

Увы, в администрации понять пожилую женщину не захотели. Более того, ответ, который она получила, кое в чем смахивает на издевательство. В нем черным по белому написано, что улучшения жилищных условий Вере Алексеевне… не нужно! Интересно, в каких условиях живет тот чиновник, который данный ответ подписал? Может быть, в таком же финском домике с
гнилыми стенами и без удобств?

Впрочем, формально господин Некрасов — глава администрации Советского городского поселения — абсолютно прав. Получив рукописную «ахинею» вместо грамотно оформленного заявления, он достиг вершин чиновного формализма, сочинив ответ, придраться к которому с юридической точки зрения довольно трудно. Вот только как при таком подходе к людям землякам в глаза смотреть? Неужели не стыдно?

А ведь можно было поступить по-человечески. Для этого, правда, требовалось приложить некие усилия. Выехать к ветерану на дом, посмотреть на реальные условия жизни и подсказать юридически грамотный выход из ситуации. Тем более что средства на это выделяет не местный, а федеральный бюджет.

Скажем, финский дом Веры Алексеевны вполне мог подойти очередникам, которым под силу его благоустроить или даже перестроить. А ей с сыном в обмен на сданное жилье вполне могли бы дать однокомнатную квартиру с удобствами, чтобы остаток дней своих она провела в комфорте и без мучений.

Еще вариант — выплатить ей компенсацию, чтобы она и ее родные смогли достроить начатый дом. В законе прямого запрета на такое использование компенсационных выплат нет. Все зависит от доброй воли местных властей и их желания заключить с ветераном соответствующий договор…

Судя по обращениям на нашу горячую линию, такой подход в Ленинградской области — не редкость. Дело в том, что многие ветераны, живущие в области, формально не подпадают под указ президента: площадь их домов больше, чем требуется для постановки на очередь. Однако живут они зачастую в таких же условиях, как Вера Алексеевна из Ландышевки.

Судя по подходам к этой проблеме со стороны чиновников Ленобласти, надеяться «благоустроенным» ветеранам не на что. Никто даже вопроса не ставит о том, чтобы помочь им перебраться в благоустроенное жилье — пусть за счет передачи в казну своих земельных участков, которые стоят дороже, чем возведенные на них развалюхи. И то правда: зачем стараться, если формально все в порядке и к 9 Мая «все» нуждающиеся участники войны получат свое?