Гипси кинг

Мартышка, с юных лет
прыжки свои любя,
И дряхлая еще сквозь обручи скакала;
Что ж вышло из того? —
лишь ноги изломала.
Поэт! На старости побереги себя!

Теперь-то я понял всю справедливость слов великого поэта.
У нас есть традиция: каждый раз после Нового года мы едем с друзьями на дачу. Есть какая-то прелесть в том, чтобы двое суток подряд протапливать замерзший насквозь летний домик. Вот и в этот раз — выгрузились из электрички. Идем, жуем хлеб с сыром.
Внезапно моя левая нога делает на скользкой наледи изящный пируэт куда-то вбок.
— Хррусть! — говорит стопа.
Я думал, такое только в книжках бывает — чтобы кость издавала звук ломающейся палки.
И вот я повержен на снег, как Пушкин. Мои комиссары в пыльных шлемах склонились молча надо мной.
Они не сказали «вот те, Вася, и репка», не ушли восвояси и даже не добили меня, а погрузили в такси и отвезли в сельскую больницу. До машины меня тащили, как раненого в кино про войну, а я, как и положено, картинно стонал сквозь сжатые зубы. Больше всего радовало, что от станции, где ждало такси, мы прошли всего шагов 50. Куда интересней было бы грохнуться где-нибудь в километре от станции, в темном лесочке среди сугробов.
Земский врач сделал рентген. Сказал — перелом.
— На ближайшие полтора месяца, — добавила медсестра, — вам предстоят только тихие игры. Ну что, кладем гипс? Джинсы можете поднять высоко? Нет? Тогда будем резать...
— О нет! — воскликнул я. — Это мои любимые черные джинсы. Уж лучше без штанов!
— Может, вам юбку дать? — спросила сердобольная сестричка. — У меня тут где-то есть...
Юбку я не взял. Мы вызвали еще один таксомотор, чтоб мне доехать прямо до дому. И шоферу надо отдать должное: он и глазом не моргнул, глядя, как на него скачет одноногое нечто без штанов. Довез и слова не сказал.
Дальше — лучше. Я, как мне велели, через несколько дней отправился в травмпункт уже по месту жительства — сделать контрольный снимок ноги. Врач, взглянув на новый рентген, серьезно обеспокоился.
— Вот тут у вас разрыв связок, и перелом, и трещина, и осколки... Надо бы в больничку. Там либо вправят все на место — либо прооперируют. Я вызову «скорую».
В больнице таких же, как я (и в худшем состоянии), был воз и маленькая тележка.
— Я ничего не понимаю на этом вашем рентгене из травмпункта, — сказал медик. — Надо сделать еще один.
Меня облучили еще разок.
— Хм. На снимке не вижу особых проблем... И вообще наличия перелома не вижу. Так что езжайте-ка вы домой. Что? Кальций пить? Да зачем. Попейте витаминчиков.
И я отправился домой, пить витаминчики. Но все-таки обеспокоило меня отсутствие консенсуса у двух равно уважаемых эскулапов. Где один увидел разрыв, перелом и ужас-ужас — второй не усмотрел ничего. Плюрализм плюрализмом, но как же оно там на самом-то деле? Мне ведь на этой ноге еще ходить и — более того — бегать по всяким музеям да галереям. Так что я, пожалуй, схожу еще к одному травматологу, знакомому. Не удивлюсь, если он скажет что-нибудь третье — вроде «перелом пятого позвонка хвоста, срочная ампутация, не дожидаясь перитонитов».
А пока я скачу по дому, стуча костылем, ловко хватаясь руками за выступы да бранясь на ближних, которые недостаточно быстро подают мне чай и бутерброды. Просто капитан Сильвер.
Какая же отсюда мораль? Только такая, что журналюге хоть голову отверни — он все сочтет годным поводом для очередного самолюбовательного эссе. Которое пред вами.

Федор ДУБШАН