Газета выходит с октября 1917 года Thursday 28 марта 2024

…И никаких шипящих!

Для шведского уха наше быстрое произношение звучит слишком резко и в языке непривычно много шипящих.

В Швеции у меня прошел один из самых крупных проектов в моей жизни.

Он длился три года. За это время я провел более тысячи выступлений перед молодежью одного из крупнейших регионов Швеции Смолянд. В проекте принимали участие театры и оркестры. Но начиналось с того, что мы вместе с пианисткой проехали весь регион, где прошли вступительные концерты. Затем следующие встречи — с оркестром, снова вдвоем, на новом уровне. Затем — музыкальный театр. Проект назывался «Остановись, мгновенье».

Однажды после очередного концерта в гимназии я направлялся к автомобилю, чтобы ехать дальше, за мной следовали не меньше сорока гимназистов — мы продолжали наш разговор, начатый мной на концерте. Когда мы подошли к машине, пианистка сказала мне, обращаясь по-русски (она из России): «Вы можете не спешить, продолжайте общение еще 10 минут, а я съезжу на заправку и вернусь». — «Хорошо, — сказал я, — мне нужно еще минут 10, чтобы завершить нашу дискуссию». Пианистка уехала, а ребята смотрят на меня с удивлением — первый раз услышали, как я говорю по-русски.

— Чем вы так удивлены? — спрашиваю.

— Тем, какой у вас странный язык.

— Чем же он странный?

— Да какой-то резкий и необычно шипящий: ш-ш-ш, ж-ж-ж, щ-щ-щ, ж-ж-ж.

Вот это да — думаю. Наш красивейший язык услышать как сплошное «ш-ш-ш и ж-ж-ж».

Почему они так услышали? Ведь многие утверждают, что русский язык очень красивый.

А вы, дорогие читатели, произнесите наши фразы о заправке еще раз: «Вы мож-ж-ете не с-спеш-шить, продолж-ж-жайте общ-щ-щение ещ-щ-е дес-с-сять минут» и т. д.

Дело в том, что для шведского уха наше быстрое произношение звучит слишком резко и в языке непривычно много шипящих. К тому же в шведском языке в любом слове, начиная от двусложного, — два ударения, одно из которых даже называется музыкальным. По-шведски даже столица произносится не СтагОльм — как наша редуцированная речь, а СтОкк-хОльм, не ГетебОрг, а Ете-бООри. И даже слово «культура» звучит по-шведски так: Кю-льтю-юр. И так вся речь.

Вот они и удивились метаморфозе — только что Михаил Казиник «пел» по-шведски, а теперь шипит на странном и резком языке. Ведь даже слово «хорошо» в предельно редуцированном виде быстрого общения звучит почти как «хашо, храшо или хшо».

И тут я, уязвленный, решаюсь провести за эти 10 минут краткую лекцию о могучем и свободном.

— Все очень просто, — говорю я. — Русский язык настолько богат и многомерен, что на нем можно говорить многочисленными звуковыми вариантами. Словно регистры органа, переключается речь в зависимости от предмета. Когда мы говорили о том, что нужно заправить автомобиль, то наш язык был бытовым, обыденным.

А что вы услышите, если я заговорю вот так:

Слыхали ль вы за рощей глас ночной
Певца любви, певца своей печали?
Когда поля в час утренний молчали,
Свирели звук унылый и простой
      Слыхали ль вы?


— Ну что, слышали? Ли, Ля, Лю, Ль, Лы, Ла…

14 звуков «эль» в пяти строчках. Как вы думаете, о чем это?

— О музыке, о любви! — закричали шведские гимназисты.

— Именно так. О музыке и о любви.

И никаких шипящих…

— А послушайте другое:

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа.


О чем это?

— О чем-то очень сильном и огромном, — говорят гимназисты.

Сплошной грохот и гром.

— Слышите, какой язык? Зато, когда мы про заправку говорим, почему бы не пошипеть…

Свободный и могучий был полностью реабилитирован — гимназисты попросили меня в течение оставшихся пяти минут читать стихи на русском языке.

…К чему это я? А к тому, как полезно иногда бывает посмотреть на себя и послушать свою речь со стороны.


Пятница с Михаилом Казиником

↑ Наверх