История — не тротуар Невского проспекта

Сегодня исполняется 75 лет Якову Гордину

«Я захлебываюсь желчью»
— Яков Аркадьевич, вы писатель (и драматург, и поэт), историк, публицист, соредактор одного из самых авторитетных толстых журналов — «Звезда». Какая из этих ипостасей дает вам наибольшее ощущение счастья?
— Счастье — слишком ответственное понятие, это дела скорее семейные, сугубо личные. Отложим его. Будем говорить о сильных положительных чувствах. Мое главное жизненное занятие — писание книг. А наиболее сильное чувство я испытываю, когда, собирая материал для книги, начинаю понимать смысл происходящего. Но не все так славно. Мои главные герои — великие неудачники. О Пушкине, конечно, не скажешь, что он неудачник, но я-то писал о последних его годах, о его политических, исторических занятиях, которые были для него чрезвычайно важны в этот период, о его взаимоотношениях с властью и друзьями. Он как-то сказал в письме о своем ощущении происходящего: «Я захлебываюсь желчью». Вот и я испытываю нечто подобное. Бесконечная горечь от того, как погибал этот человек. До счастья тут далеко.
Большинство моих книг — о ключевых моментах нашей истории, когда достойные, умные, мужественные люди пытались повернуть Россию с пути заведомо гибельного — мы знаем, чем все закончилось, — на путь разумный. И что они получали в ответ. Поэтому каждая книга — это в известном смысле психологическое испытание не самого благостного характера. Я не академический историк и не умею писать о процессе. Я пишу о людях и не могу относиться к ним равнодушно — как к предмету изучения. Сейчас я сочиняю книгу о Ермолове, человеке глубоко незаурядном, в котором ум, благородство, просвещенность сочетались с качествами совсем иного характера. Но это была крупная личность наполеоновского типа. Он мечтал о грандиозной карьере, выходящей за пределы возможностей русского генерала. Но я-то знаю наперед, что финал его был мучителен и оскорбителен. И в известном смысле я проживаю это будущее за него…
Да и вообще если говорить о моих героях, то главное чувство, которое они вызывают, — горькое сочувствие. А в них сконцентрирована и судьба России. Последняя книга, которая у меня только что вышла, называется «Герои поражения»…

С учебниками истории просто беда!
— Некоторое время назад в «Звезде» публиковались главы из замечательного учебника по литературе для школьников петербургского профессора Игоря Сухих. А совсем недавно вышел двухтомный «альтернативный» учебник, написанный писателями, — «Литературная матрица». Как вы к нему отнеслись?
— Я довольно бегло ознакомился с «Матрицей». На мой взгляд, весьма неровное издание. Это, конечно, никакой не учебник, но как свободное чтение может быть полезен.
— А как вы — как историк — оцениваете ситуацию со школьными учебниками по истории? Один из них начинается прямо с биографий Гитлера и Сталина…
— А с учебниками истории — просто беда. Школьный учебник истории — сложнейшая задача. Но в любом случае здесь необходим мощный нравственный элемент. Строить концепцию советского периода на том, что Сталин был «успешный менеджер», значит воспитывать людоедов-рационалистов. Нужна была индустриализация — значит, резонно было разгромить крестьянство, ограбить его, вытеснить из деревень на стройки. Но аморальные методы в конечном итоге никогда не приносят успеха. Мобилизационная индустрия времен войны, да еще с огромной помощью союзников, — особый сюжет. Но в результате мы получили неконкурентоспособную промышленность, а наше сельское хозяйство уже никогда не сможет прокормить страну. Оно было подрублено на генетическом уровне.

Но дело не только в этом. Учебник с его воспитательной, а не просто информационной функцией не должен оправдывать преступления. В основе школьного учебника должны лежать правда и ясное представление о нравственных ценностях. О палачах надо рассказывать как о палачах, а не искать им оправданий. На мой взгляд, в основе учебника советской истории должна лежать формула честного и сильного мыслителя Георгия Петровича Федотова: «Надо понять, что позади нас не история города Глупова, а трагическая история великой страны, ущербленная, изувеченная, но все же великая история». И величие этой истории надо искать не в «менеджерстве» Сталина, а в том, что вопреки безумию и преступлениям власти народ сохранил Россию, выиграл войну, спас культуру.
Судя по тому, что происходило в Москве и Петербурге в последние дни, в головах слишком многих молодых людей школьного возраста царит свирепый сумбур. И учебник истории должен объяснить им неизбежную катастрофичность того пути, который кажется им таким увлекательным и брутально заманчивым.
— Вы специалист по истории Кавказа в составе России. Очевидно, что нынешние кавказские проблемы, которые тревожат всех нас, имеют исторические корни. Они принципиально решаемы? Или мы всегда будем иметь этот тлеющий очаг?
— Кавказская проблема слишком болезненна, чтобы о ней имело смысл говорить походя. Конечно, проблема решаема. И была решаема в XIX веке. Выбран был принципиально неверный путь с самого начала. Трагедия в том, что к компромиссу, неизбежному по логике ситуации, оказались не готовы обе стороны. Сегодня проблема загнана в глубочайший тупик. Но если говорить о вещах элементарных, то прежде всего необходимо избавить кавказские народы от назойливого и часто невежественного патернализма. А вообще — кавказская драма, при всей ее особости, лишь часть нашей российской драмы.

Несмотря ни на что, мы остаемся читающим народом
— Тиражи толстых журналов неуклонно сокращаются. Число читающих, увы, тоже не растет. Можно ли переломить ситуацию в век Интернета?
— Нет, тиражи толстых журналов стали расти. Как только у библиотек появились деньги на подписку, немедленно начался этот процесс. Опять-таки, проблема толстых журналов — проблема единого культурного пространства. Проблема фундаментальная. Журнал объединяет людей в общем поле национальной культуры. А потому потребность в журналах велика — об этом говорят исследования Российской национальной библиотеки. Несмотря ни на что, мы остаемся читающим народом. Но и здесь нужна умная государственная политика.
— Когда-то мы все с большим энтузиазмом ждали перемен. Наступившие времена многих разочаровали. А как вы оцениваете настоящее и что ждете от будущего?
— С самого начала перестройки и тем более событий рубежа 1980 — 1990-х я не рассчитывал на райские кущи. Один умный человек сказал когда-то: «История — не тротуар Невского проспекта». При нашей жизни произошли грандиозные события. Я занимаюсь, повторяю, кризисными ситуациями русской истории. Развилками. И могу с уверенностью сказать, что после многих героических попыток Россия в 1991 году выбрала — впервые! — путь, открывающий дальние — дальние! — но здоровые перспективы. А те, кто ждал немедленного и всеобщего преуспеяния, идеальной демократии и справедливости и, не получив все это сразу, обиделись на историю… Мне жаль этих людей, и я им сочувствую.
История в самом деле не тротуар Невского проспекта. Нас ждет долгий и, весьма возможно, тяжелый путь. Но, на мой взгляд, мы идем в правильном стратегическом направлении, правда с резкими тактическими срывами.
— Яков Аркадьевич, а что бы вы хотели пожелать себе и всем петербуржцам в наступающем году?
— Прежде всего — трезвости. Нет, не в банальном смысле. Я и сам не прочь выпить. Я имею в виду трезвый взгляд на происходящее и веру в то, что мы преодолеем тот душевный и умственный разброд, который уже не первое столетие мешает нам выйти к воистину достойной жизни.



Беседовала Елена ЕЛАГИНА, фото Интерпресс