Каждая жизнь заслуживает того, чтобы ее прожить

Свой пазл под названием «Господин Никто» Жако ван Дормель создавал больше десяти лет

В феврале 2092-го, когда на Земле давно решили проблему бессмертия и освоили ежедневные полеты на Марс, от искусственного сна пробуждается 118-летний Немо Никто (Джаред Лето). Он потрясен: тем, что засыпал, как ему кажется, молодым, а проснулся дряхлым стариком, тем, как изменился мир вокруг; и его беседы с психотерапевтом, помогающим ему вспомнить прошлое, транслируют в прямом эфире реалити-шоу «Последний смертный». Прошлое возвращается к нему в виде странных отрывочных воспоминаний, выстраиваясь в более-менее ровную картинку, когда в его палату пробирается любопытный журналист с диктофоном.

Вернее, картинка не одна — их много: Немо вспоминает сразу несколько жизней, очень разных, и непонятно, какая же из них — его. Роднит их только точка отсчета: девятилетний мальчик стоит на перроне вместе с родителями, решившими расстаться. Мама садится в поезд, и мальчику в свою очередь надо решить: уехать с ней или остаться с папой. В одной жизни он догонит поезд, что увезет его с мамой в Канаду, где она найдет себе любовника, дочь которого Анна (Диана Крюгер) станет для Немо любовью всей жизни; в другой — останется с папой, теряющим от горя рассудок и работу, влюбится в Элиз (Сара Полли), которая любит другого, и женится на ней. Или — не на ней, а на первой встречной — Джин (Лин Фан Дам), которая будет любить его, а он ее — нет. Каждый вариант множится, разветвляется на множество других возможностей; и, силясь понять, где же на самом деле единственно верный, Немо все время возвращается на исходную позицию — к мальчику на перроне, поставленному перед невыносимым выбором.

Глупо утверждать, что ты понял что-то о фильме, о котором сам режиссер честно говорит: «Вопросы есть — ответов нет». Полотно (а «Господина Никто» можно сравнить с огромным полотном, эпической фреской — по масштабу и чувствам, которые он вызывает) открыто для интерпретаций. Успокоившись и упорядочив впечатления от двух с лишним часов, проведенных в колоссальном напряжении (зрителей вместе с героем перебрасывает от одной жизни к другой, и, чтобы найти каждой части пазла свое место, приходится потрудиться), ловишь себя на ощущении, что многое ты уже где-то видел. Фильм ван Дормеля уже окрестили — кто эзотерическим, кто постмодернистским, и последнее точно справедливо: свой фильм о разновариантности судьбы и о том, что жизнь — не то, чем кажется, он снял уже после «Курить/Не курить» Алена Рене, «Осторожно, двери закрываются» Питера Хьюитта, «Матрицы» братьев Вачовски. Но плагиатором ван Дормеля не назовешь: так по-детски прямо, с радостью неофита он осваивает то, о чем уже пытались говорить другие.
Детство — непременный атрибут фильмов ван Дормеля, чудом оставшегося в живых при рождении и с тех пор оценивающего жизнь как чудо. Судьба подменыша в «Тото-герое», выросшего с мыслью об украденной жизни, трудный путь юноши с синдромом Дауна, воспринимающего мир совершенно по-детски и научившего этому восприятию клерка Гарри, оказавшегося в жизненном тупике. Сам ван Дормель долгое время был клоуном — дети всегда были и есть в его жизни и в его фильмах. Детство — это время, когда основные решения еще не приняты, а значит — возможно все. Поэтому в финале оказывается, что все варианты судьбы — не Божий промысел, а плод воображения и действий маленького мальчика, сидящего на берегу и составляющего пазл.
Свой пазл под названием «Господин Никто» Жако ван Дормель создавал больше десяти лет. Его друг продюсер Филипп Годо вложил в проект собственные деньги — 20 млн. евро (всего на фильм ушло 50 млн. — неслыханный для европейского кино бюджет), которые пока не удалось вернуть, потому что почти никто в мире так и не решился купить фильм для проката. Съемочный период длился девять месяцев, а исполнитель главной роли Джаред Лето (проделавший просто нечеловеческую работу: все его Немо не похожи друг на друга, у каждого своя история и свое лицо) находился на съемках больше полугода. За это время могло поменяться все, что угодно, кроме финального вывода, который делает за минуты до смерти старый-престарый Немо: «Каждая жизнь заслуживает того, чтобы ее прожить, каждая тропа — чтобы быть пройденной». И, предупреждая упреки в банальности (ему? или самому ван Дормелю?), бросает собеседнику в лицо имя автора высказывания — Теннесси Уильямс. Да, и это мы тоже уже слышали, но, возможно, это тоже верный ответ.

Инга БЕРГМАН