Король Лев

Главное произведение Толстого — сам Толстой

100-летие со дня смерти — юбилей не слишком радостный. Правда, если речь идет о Льве Толстом, любая дата приобретает особое значение. В конце концов, это еще и столетие со дня создания Львом Толстым самого великого, быть может, своего произведения — собственной жизни. Даже то, что он умер в дороге, как бы в каком-то броске, не дописав строки, — в этой незаконченности и порыве есть что-то от японской каллиграфии — ну так ведь Лев Николаевич любил восточную философию.
Кисть, рисуя последний штрих иероглифа, проскальзывает по бумаге, и линия черной туши как будто растворяется в белом цвете. Автор растворяется в жизни, как герои «Войны и мира», только что такие объемные, плавно сливаются с потоком мыслей самого автора.
Вот о чем-то похожем писал Виктор Пелевин в своем прошлогоднем романе «T», посвященном именно Толстому. Пожалуй, книгу Пелевина можно счесть приношением к юбилею. А может, просто Толстой сейчас сделался особенно важен для нашей жизни.
Но тогда почему мы очертили Льва Николаевича в эти дни такой «фигурой умолчания»? Будто нам и нечего о нем сказать.
Быть может, нам все еще непонятен, темен Толстой?
С тем же Пушкиным все-таки проще: он кажется доступным. Он страстен и хочет «жить, чтоб мыслить и страдать». Толстой, напротив, приближается к какому-то квиетизму: может показаться, что он советует не страдать, в общем-то — не мыслить, а может, чего доброго — и не жить. Ну как с таким жить? И что про него скажешь? Но и игнорировать его не получается: еще Владимир Ильич, довольно пошло восхитившись не качествами, а масштабом личности Толстого, назвал его «глыбой».
А теперь, сто лет спустя, мы его вроде бы и не замечаем, хотя из жизни нашей он никуда не делся. Ну что же, в итоге получается та же «глыба», но при этом невидимая. И не обойдешь, и не перепрыгнешь. Загадка какая-то.


Можно вопрос?

Поразмышляв на эти вообще довольно сложные мистические темы, мы решили задать нескольким известным людям один и тот же простой, как дзенский коан, вопрос: кто ваш любимый герой у Толстого?

Елена Бадмаева, модельер:
— Когда я в школе читала «Войну и мир», было бы проще ответить: любимый — Пьер или князь Андрей... Мне хотелось найти что-то среднее между ними. А теперь это совсем другое чувство. Не скажу, что книги Толстого у меня — настольные. И про его героев трудно сказать: «Любимый». Я могу назвать того, кто вызывает у меня наибольшую симпатию — это Долохов. Он симпатичен, как мужчина, как человек чувствующий и в то же время решительный. Он-то, пожалуй, и находится посередине между Безуховым и Болконским.

Дмитрий Вересов, писатель:
— Я назову Николая Иртеньева — Николеньку из «Детства. Отрочества. Юности». Именно вот этот мальчик, которого Толстой, несомненно, писал с себя самого, потом попадает в обстоятельства и «Севастопольских рассказов» — их глазами мы видим и войну, и все прочие лишения. Он мне так дорог, что я сам написал своеобразный «ответ Толстому» — в цикле «Кавказские пленники» у меня действуют похожие на Николеньку персонажи.

Вера Бирон, замдиректора Музея Достоевского по науке:
— Боюсь, я все-таки отдаю приоритет Достоевскому. Его я могу читать когда угодно, а с Толстым не так. Я ценю его, но все-таки это не мой писатель. А если кого-то называть — это будет Пьер Безухов. Он очень живой.

Михаил Литвяков, кинорежиссер:
— Их так много в каждом произведении, очень сложно назвать кого-то одного, самого любимого! В свое время, еще в советские годы, я читал сокращенный вариант «Войны и мира». Потом, в 69-м, Господь уложил меня с инфарктом на два месяца. И там, в больнице, я подумал: неужели вот так никогда и не прочтешь целиком такую великую книгу, как «Война и мир»? За те два месяца я прочел больше, чем за все предшествовавшие десять лет. И Толстого читал — не отрываясь, с огромным удовольствием. Меня совершенно потряс Андрей Болконский. Но это не значит, что другие герои — хуже. Они же все наполнены Толстым. Он прочитывается в каждой строчке. В каждом персонаже я нахожу его глубокую, ранимую душу, его болезненные переживания за Россию, и герои его переживают вместе с ним... Я думаю, что самый главный герой Толстого — сам Толстой.

Валерий Попов, писатель:
— Анна Каренина. Она вызывает наибольшее сострадание. Да и удалась Толстому лучше всех. Хотя остальные тоже очень хороши.


Подготовил Федор ДУБШАН