На фоне Сциллы и Харибды
В «Центре книги и графики» на Литейном, 55, открылась выставка Андрея Ромасюкова. Картины Андрея — это такие полуразмытые аллегории, снимки со снов усталого путешественника, где переплетаются, но все же различаются образы «далеких чудных стран». Чтоб наверняка направить зрителя в нужное русло, к картинам составлены поэтические подписи-комментарии.
Картины Андрея — это такие полуразмытые аллегории, снимки со снов усталого путешественника, где переплетаются, но все же различаются образы «далеких чудных стран». Чтоб наверняка направить зрителя в нужное русло, к картинам составлены поэтические подписи-комментарии.
Здесь видна Прага. Вена. Остров Сицилия. Да, особенно отметим Сицилию — край солнечный, благодатный, но в то же время непредсказуемый, будто правы были древние и под материковой корой дремлют хтонические чудовища. Здесь, на севере острова, в 1908 году страшное землетрясение и цунами разрушили город Мессину. Русские моряки под командованием адмирала Литвинова оказали помощь пострадавшим. Андрей Ромасюков, уже в наши дни, тоже решил выказать свое сочувствие жителям города. Этим летом Балтийская медиа-группа передала в дар мэрии города триптих художника «Мессина. 1908», посвященный тем событиям.
Видимо, и Мессинский пролив, на берегу которого лежит город, произвел на художника сильное впечатление. Иначе почему бы он назвал выставку «Между Сциллой и Харибдой. Сны о других землях»? Название, что и говорить, мрачное. Чудище Сцилла и водоворот Харибда, если верить путевым заметкам Одиссея и вольному пересказу Гомера, располагались как раз в Мессинском проливе. Одиссей смог увидеть другие земли, лишь продравшись с потерями между чудищами. Как это удалось Андрею Ромасюкову?
Мои размышления были прерваны каким-то шумом. Прямо среди зрителей вдруг появились клоун и клоунесса, которые под романтическую музыку стали очень талантливо разыгрывать символическую сценку. Он был Пигмалион или кто-то вроде. Она — девушка-машина, которая никак не хотела оживать. Впавшему в отчаяние арлекину удалось вызвать жизнь и любовь в своей пассии, лишь вынув из своей груди сердце и подарив ей.
Это еще более озадачило. Надо ли понимать всю выставку через образы, явленные нам только что в сценке-притче? За объяснениями я обратился к самому художнику.
— Эту пантомиму разыграли мои друзья — артисты театра миниатюр Сергей Федоров и Евгения Павлова. Для моих выставок мы всегда затеваем что-нибудь подобное. Правда, в этот раз смысл сценки не очень-то совпал с темой выставки. А вот для выставки «Белая гвардия» мы сочинили целую пьесу — «Сон поручика Гвоздева на станции Касторная» на тему Гражданской войны, русской эмиграции... Спектакль можно будет увидеть 7 ноября в кафе «Бродячая собака».
— Расскажите теперь о нынешней выставке. Что все-таки между ними происходит, между Сциллой и Харибдой?
— Между ними — выбор. Для меня это — женские образы, ведь и имена у них женские...
— Наверное, это какие-то не очень хорошие женщины...
— Ну почему? Совсем необязательно. Мы живем в такое время, когда любой миф или легенду можно увидеть под новым углом, перефразировать. И сами эти женские образы для меня — тоже метафоры. Одна — это отвергнутые решения. Другая — принятые решения.
— У вас чувствуется тема европейской истории. На картинах — рыцари, как с миниатюр...
— А я в Азии просто еще не был. Раз уж я делаю что-то европейское — невозможно эту тему исследовать вне истории. Вся культура и философия идут из Средневековья, из темного времени. Я верю, что оно живо в сознании современного европейца. А средневековая миниатюра — это безумно тонкая работа, которая меня всегда завораживала. Мои рыцари — это дань тому стилю. Такой вот постмодерн. Но все это, конечно, увидено русскими глазами. Ведь у меня же русские диоптрии, воспитанные еще в эпоху академической живописи. Другой подход — у молодой грузинской художницы Циры Гамисония. Она живет и взрослеет в эру совершенно других технологий.
Я покинул Андрея и подошел к картинам Циры Гамисония. Это частью нефигуративная живопись, частью — «наивная», с бабочками («Когда бабочки поднимались по лестнице»). Есть коллажи — с кофейными и рисовыми зернышками. Все просто, как дзен-буддийские коаны, но в то же время обладает совершенно неожиданной силой: тут же умиротворяет. На них попросту приятно смотреть, и даже выбор между Сциллой и Харибдой начинает казаться не таким уж безвыходным положением.
Сама Цира, симпатичная девушка, похожая на свои работы, оказалась неподалеку.
— Я мингрелка, из западной Грузии, а родилась в Гаграх, — рассказала художница. — Нас с Андреем познакомили общие друзья. Андрей предложил мне выставиться вместе с ним, и я написала две работы на тему выставки. А другие картины нарисованы в 2007 году. Сейчас я учусь в Инженерно-строительном институте, на последнем курсе. Но там все слишком масштабно, слишком много технических вещей и мало работы с камерными формами и с цветом. Я поняла, что меня все-таки больше интересует не архитектура, а живопись.
Фото Натальи ЧАЙКИ
