На раскаленном пляже пили горячий кофе
Триста лет назад в России появился первый кофейный сервиз. Отметить это эпохальное событие решили фестивалем, который прошел в субботу у стен Петропавловской крепости
Под этим чертовым солнцем любой кофе становится кофе по-арабски. Как будто плаваешь в расплавленном стекле — почему бы не залить еще и внутренности кружечкой раскаленного свинца? Для шейха в белом бурнусе это, может быть, и нормально. У меня бурнуса нет, и, по правде сказать, я был уверен, что ни капли в рот не возьму на этом чужом празднике жизни. Я говорю о празднике кофе и искусства, который 24 июля разразился на пляже Петропавловской крепости.
А что было триста лет назад? Как выясняется — появился первый в России кофейный сервиз. В 1710 году саксонский курфюрст Август Великий преподнес царю Петру кофейный сервиз, изготовленный на только что открывшейся в Европе майсен-
ской фарфоровой мануфактуре. До этого кофе, вроде бы, пивали — Алексей Михайлович и даже князь Владимир Святославович, Солнышко наше, хлебал какую-то «каву».
Ну тогда-то вряд ли можно было достать что-нибудь приличное. Я думаю, это был какой-нибудь растворимый «три в одном». В пакетиках.
А тут подарили сервиз — и все, Петербург приобщился к европейскому кофепитию, сам сделался европейским, а через него — и вся Россия. Вот и здесь, на празднике, никто не растерялся: все принялись наслаждаться, попивая дымящийся напиток из бумажных стаканчиков. Кто чем: одни пробовали венский кофе, другие отдавали предпочтение турецкому, третьи хлебали итальянский. Все это удовольствие можно было совершенно бесплатно испробовать в «дегустационных зонах».
Праздник, как указали организаторы, был направлен на поддержку современного искусства России. Даже девиз фестиваля гласил: «Искусство начинается с чашки кофе». Так и оказалось, причем — буквально.
На сцене был выставлен ряд огромных объектов под белыми покрывалами. Но долго гадать на кофейной гуще не пришлось: покрывала сдернули, и публика увидела циклопические пластиковые кофейные кружки, каждая высотой метра в два и столько же — в ширину. Совершенно белой гигантской посуде вскорости предстояло утратить свою чистоту.
На сцену поднялись те самые специальные гости. Все это были художники, а ведь художники — такие люди, что их хлебом не корми, дай порисовать. Даже на кофейной кружке, если ничего другого под рукой нет. Этим свойством и воспользовались организаторы праздника. Тут были митьки, тут был Сергей Бугаев, он же «Африка», тут были Кирилл Миллер, Георгий Острецов и Александр Петрелли — в общем, весь цвет петербургской богемы от кисти. Они деловито начали расписывать — каждый свою кружку. Прямо на глазах у публики кофейные приборы покрывались фантазиями художников. Примерно через месяц все расписанные чашки будут отправлены на Елагин остров — на постоянную выставку, в дар городу.
— Осторожно! Вы же трясете пол. Ступайте максимально аккуратно, — напустился на меня Дмитрий Шагин, стоило мне ступить на сцену.
Говорить лидер митьков не захотел — слишком занят был своей кружкой. Но, глядя на синие волны, уже появившиеся по ее бокам, можно было предсказать, что не обойдется без традиционной митьковской темы: будут и море, и матрос в клешах, и что-нибудь насчет «по морям, по волнам».
Зато Андрей Филиппов, другой митек, решил проблему сюжета иначе: он просто поглядывал со сцены и рисовал все, что видел: и толпу, пьющую кофе, и разгоряченную Неву, и дома Петербурга.
У Светланы Баделиной, представительницы прекрасной половины митьков, на кружке виднелись какие-то неясные фигуры, покрытые золотистым цветом. И я, не бывавший там никогда, почему-то сразу же угадал место, как знакомое тысячу лет:
— Это же «Сайгон» у вас, да?
— Да. Кофе в «Сайгоне» — это наша молодость, это целая идеология: вроде и не хочется, а все равно берешь маленький двойной, самый крепкий!
— У меня на кружке будут герои ушедшего века. Тимур Новиков, Сергей Курёхин, Виктор Кривулин, Олег Григорьев, — объяснил Кирилл Миллер.
Несмотря на жару, художник появился в огромном красном балахоне. На кружке лица героев были снабжены античными капителями, словно персонажи какой-нибудь питерской «Илиады». Или скорее «Сайгониады».
— Сейчас бывает что-нибудь подобное сайгоновскому кофе?
— По качеству — может быть. А по смыслу — вряд ли.
— У меня на кружке всяческие пожелания добра, — рассказал Сергей «Африка» Бугаев. — Дело это долгое, до вечера растянется, пожалуй. Можно, конечно, было бы схалтурить, быстренько что-то намалевать по заранее приготовленному эскизу. Но это как раз то, чего мне не хотелось.
— Похоже по настроению на какой-то Вудсток…
— Значит, получилось именно то, что мне было нужно. Но, конечно, тот кофе, который мы пили в «Сайгоне», из отбитых кружек, — такого уже не будет...
Да что же вы все заладили: «не будет, не будет», в раздражении думал я, глядя на художников. Вот же оно, ваше творчество. Вот он, ваш «Сайгон», — в вас. Он проник внутрь, пропитал вас насквозь вместе с выпитыми тысячами маленьких двойных. Настоящий кофе не теряет вкус, перейдя в область мечты.
Фото Натальи ЧАЙКИ
Важно: Правила перепоста материалов
